Валентин Понтифекс

Он попытался представить Лорда Валентина сражающимся с малорнами, зейлями и зитунами в этой злосчастной долине. Или Элидата, или Диввиса, или Мириганта. Наверняка, они прошли точно такое же испытание в дни подготовки к рыцарскому званию, и, может быть, тот же самый малорн шипел и щелкал челюстями на юного Валентина двадцать лет назад. Хиссуне все это казалось несколько нелепым: какое отношение имеет возня со всякой живностью к обучению искусству государственного управления? Несомненно, рано или поздно он поймет эту связь. А пока ему надо думать об Альсимире, а также о зейле, вейханте, мин-моллиторе и зитуне. При любом раскладе ему еще придется столкнуться с одним-двумя хищниками: вероятность того, что ему повстречаются все семь, была слишком мала. Но до Эртсуд Гранда остается миль десять, а дорога выглядит так неприветливо и сурово. Вот, значит, какова развеселая жизнь на Замковой Горе? Зубрить по восемь часов в день указы всех Короналов и Понтифексов от Дворна до Тивераса, отвлекаясь лишь на непродолжительную прогулку в эти негостеприимные места, чтобы посражаться с малорнами и зитунами? А где же праздники и развлечения? Где увеселительные поездки по паркам и заповедникам?

По-видимому, обитатели равнины имеют уж слишком приукрашенные представления о жизни знати на Горе.

Хиссуне бросил взгляд на Альсимира.

– Как дела?

– Чувствую себя довольно слабым. Но опухоль вроде пошла на убыль.

– Мы промоем рану, когда дойдем до тех деревьев. Там должна быть вода.

– Я бы погиб, если бы ты не появился как раз в тот момент, Хиссуне.

Хиссуне лишь пожал плечами.

– Не я, так кто-нибудь другой. Таким путем идти удобнее всего.

Немного помолчав, Альсимир сказал:

– Не понимаю, зачем тебя заставляют проходить это испытание.

– Ты о чем?

– Я имею в виду, заставляют подвергаться такому риску.

– Почему бы и нет? Все кандидаты должны пройти через него.

– Лорд Валентин имеет на тебя особые виды. Я слышал на прошлой неделе, как Диввис говорил об этом Стасилейну.

– Ну да, конечно, меня ждут великие дела. Главный конюший. Верховный ловчий.

– Я не шучу. Как ты знаешь, Диввис завидует тебе. И побаивается, поскольку ты – фаворит Коронала. Диввис мечтает стать Короналом, – это всем известно. И он думает, что ты стоишь у него на пути.

– У тебя, по-моему, горячка началась от яда.

– Поверь мне, Хиссуне, Диввис видит в тебе угрозу.

– И зря. У меня не больше шансов стать Короналом, чем… чем у Диввиса.

Наиболее вероятный преемник Элидат. А Лорд Валентин, как мне удалось узнать, собирается оставаться Короналом, сколько сможет.

– Да говорю же тебе…

– Ничего не говори. Прибереги-ка лучше силы для перехода. До Эртсуд Гранда как минимум двенадцать миль. А по дороге нас поджидают еще четыре зверюги.

2

Вот сон пьюривара Фараатаа:

Наступил Час Скорпиона, и вскоре солнце поднимется над Велалисером.

Сразу за воротами города, вдоль дороги, известной когда-то под названием Дорога Прощания, но которая отныне будет зваться Дорогой Возвращения, собралась огромная процессия, вытянувшаяся чуть ли не до горизонта.

Впереди стоит Грядущий Принц, окутанный изумрудным облаком. За ним четверо в обличьях Красной Женщины, Слепого Великана, Человека Без Кожи и Последнего Короля. Затем следуют четверо пленников, связанных провисшими жгутами; а за ними – многочисленный народ пьюриваров: Те, Кто Возвращается.

Фараатаа парит высокого над городом, легко перемещаясь в любую точку на всем его протяжении, одним взглядом охватывая всю его необъятность, в которой нет ни одного изъяна: все отстроено заново, стены восстановлены, воздвигнуты вновь башни, поставлены прямо упавшие колонны. По акведукам вновь течет вода, цветут сады, удалены сорняки и кустарники, заполнившие все щели, город очищен от песчаных заносов.

Лишь Седьмой Храм оставлен в том же виде, что и во времена Падения: плоская поверхность, одно лишь основание в окружении каменных обломков.

Фараатаа парит над ним, и мысленно проносится сквозь темный океан времен назад, чтобы увидеть Седьмой Храм таким, каким он был до разрушения, и перед ним возникает картина Осквернения.

А вон, смотри! На Столах Богов готовится нечестивое жертвоприношение.