Валентина

Он взглянул на высокого красивого офицера в сером сюртуке и кивере Императорской Гвардии и сразу же почувствовал к нему неприязнь. Де Шавель смотрел на него с дерзостью и вызовом, и лицо графа побагровело от злости.

– Я спрашиваю вас, месье, – повторил он, – какого черта вы хотите? Или вы мне говорите, зачем пришли, или я прикажу своим слугам вышвырнуть вас вон!

– Я пришел к вам по одной простой причине, – ответил Де Щавель. – Мне хотелось посмотреть, как выглядит человек, способный избить жену за то, что она не желает спать с посторонним человеком. Теперь, когда я вас увидел, то понял, что именно так вас себе и представлял. Жалкий, трусливый мерзавец. Я хотел сказать вам это. И еще предупредить вас, что позже я повторю вам свои слова и буду действовать соответствующим образом. К сожалению, я не могу убить вас прямо сейчас, граф, с этим придется подождать. И во-вторых, хочу сообщить вам, что ваша жена в безопасности и находится под защитой, думаю, вы будете рады услышать это.

– Если моя жена сбежала с вами, месье, – сказал граф, – то можете быть уверены, что я смогу вернуть ее. После того, как убью вас. И если у нее и были некоторые возражения против того, что я немного проучил ее в тот вечер, то уж не думаю, что ей понравится то, что я сделаю с неверной женой!

– Ну да, если она будет вам неверна не с тем, с кем надо, – тихо произнес Де Шавель. – Позвольте вам кое-что объяснить. Мадам не стала любовницей маршала Мюрата. В настоящий момент она находится в его доме и под защитой Императорской Тайной полиции, возглавлять которую имею честь я. Мадам и ее сестра и в дальнейшем будут находиться под покровительством. Насчет этого уже имеется подписанный приказ, и любые попытки с вашей или какой-либо другой стороны досаждать этим дамам будут наказаны по приказу императора. Мой дорогой граф, теперь они – гражданки Франции. Теперь даже граф Потоцкий бессилен что-либо сделать против них. А что касается бесстыдной практики использовать женщин для шпионажа – то вы делаете это слишком неуклюже. Мы уже давно были в курсе ваших замыслов. А теперь будьте так любезны и прикажите горничной мадам собрать ее вещи и принести их сюда. Меня ждет карета.

– Будьте вы прокляты, – взорвался граф. – Ничего она не получит – а что касается горничной, то она моя крепостная, и я прикажу запороть ее до смерти! Скажите об этом моей жене!

– Император отменил крепостное право – она свободная женщина. И здесь у дверей вашего дома меня поджидает отряд из дюжины молодцов, – сказал Де Шавель. – И никто в этом доме не тронет и пальцем горничную мадам и не помешает ей уложить вещи.

Через мгновение справа и слева от графа встали два гвардейца, а когда он попытался выразить свой протест, они скрестили перед его лицом свои штыки. Солдаты быстро поднялись на верхний этаж, и вскоре один из них появился с большим сундуком на спине в сопровождении Яны, несущей в узелке свои пожитки.

Посадив ее в экипаж, Де Шавель вернулся в дом. Он отпустил солдат, и теперь они с графом остались один на один.

– Вы еще пожалеете об этом, – выкрикнул граф в лицо полковнику. – Вы очень хитро прикрыли свою связь с моей женой. Она не в постели Мюрата, но могу поспорить на что угодно, что она побывала сегодня в вашей!

Де Шавель двигался настолько молниеносно, что граф даже не увидел движения его руки, которая со всего маху нанесла пощечину по его искаженному злобой лицу, разбив губу и заставив Груновского отшатнуться к противоположной стене.

– Это вам от имени мадам, – тихо сказал он. – А моим ответом будет пуля в сердце после того, как я вернусь из России. И если вы приблизитесь к Чартацу ближе, чем на двадцать миль, то местная полиция вас арестует.

На рассвете того же утра большая дорожная; карета двинулась в путь от дома маршала на Кучинской площади. Накануне сам Мюрат поднялся в маленькую гостиную, где Валентина со своей горничной готовились к отъезду.

Он поклонился ей и пожелал счастливого пути, в нем еще жили остатки прежней обиды, однако то, что рассказал ему Де Шавель, смягчило его сердце. Он был возмущен тем, что над девушкой издевались и жестоко с ней обращались. Это отчасти объясняло ее нежелание поддаться его чарам. Он простил ее и постарался сохранить серьезное выражение лица, когда Де Шавель сообщил ему, что лично поедет сопровождать ее в Чартац.

– А у вас, случайно, нет ли к этой даме какого-либо личного интереса? – спросил он. Он поверил полковнику, когда тот сказал ему, что между ними ничего не было. Как ни странно, но он все же поверил.

– Разумеется, нет, – ответил Де Шавель. – Просто мне кажется, что после того, что произошло, я обязан ей помочь. Я отвезу ее к сестре и удостоверюсь, что она в полной безопасности, а затем вернусь. Я пригрозил убить ее мужа, и я это сделаю. Но, уверяю вас, вовсе не потому, что влюблен в его жену.

– Если это и так, – пожал плечами Мюрат, – то это меня не касается. Но она чертовски хороша.