Валентина

Три дня назад граф Грюновский выехал из Варшавы. С ним была дюжина вооруженных людей. Он собрался в дорогу тотчас, как получил весть от своего лазутчика о том, что Валентина покинула Чартац. Пока что им удалось обыскать две придорожные гостиницы, но Валентины они не нашли. Перепуганные хозяева всякий раз божились, что никого, похожего на графиню, они в глаза не видели. И все же Валентина, должно быть, была уже близко, и Теодор ожидал настичь ее через день-другой.

По сообщению лазутчика, сестра Валентины не прельстилась возможностью пуститься вдогонку за сестрой в это опасное путешествие, по крайней мере, она не сделала этого сразу. В записке, полученной от посланного Теодором соглядатая, говорилось, что графиня отправилась в путь одна, сопровождаемая только двумя слугами. Теодору было немножко досадно, что ему не удастся эффектно и неожиданно столкнуть двух сестер в тюремных коридорах. Поглядеть на встречу этих своенравных узниц было бы забавно.

Ночь Теодор со своими людьми провел буквально под открытым небом. В нетерпении он послал человека узнать, не объявилась ли Валентина где-то впереди. Всадник скакал по пыльным дорогам четыре часа и загнал свою лошадь до полусмерти, объезжая дальние трактиры. Это был солдат из польского легиона уланов, которого с позором выгнали из армии за навязчивую любовь к воровству. Собственно, вся команда Теодора состояла из весьма благородных людей, не запятнавших себя особой разборчивостью в средствах. И вот посланный вернулся. Соскочив с лошади, он стащил с головы шапку и, задыхаясь, сообщил:

— Ваше сиятельство, какая-то женщина остановилась в одной дальней гостинице. Я увидел у ворот карету и зашел в трактир перекусить, пока мою бедную лошадь напоят. Хозяином там старый жид… — Он обернулся, сплюнув со злостью. — Я его спрашиваю, кому принадлежит карета, и старая обезьяна отвечает мне, что, дескать, это какая-то дама едет до Варшавы. Они только что приехали.

— Это она, — сказал граф. — А как далеко это отсюда?

— Около часа езды галопом! У меня это вышло подольше, но ведь я ехал ночью. Если мы отправимся туда тотчас же, мы их застанем еще в постели!

— Молодец, — лениво заметил граф. — Я только молю за тебя Бога, чтобы не оказалось, что ты их спугнул, если слишком настойчиво расспрашивал жида. Если окажется, что они уже улизнули, мне придется повесить тебя. Седлать лошадей!

Гостиница представляла собой двухэтажную бревенчатую халупу, крытую грубой дранкой, но у ворот ее стоял шикарный экипаж. Над трубой курился дымок, так что ясно было, что внутри кто-то есть и как раз собирается завтракать. Граф сделал знак своим людям спешиться, и они подошли к дому крадучись, оставив лошадей поодаль. Граф сам открыл дверь и вошел в душную комнатку, пропахшую снедью, прокисшим вином и немытыми телами обитателей. Комната была уставлена скамьями, посредине — кривоногий стол. Скрипучий пол был выкрашен так давно и так неаккуратно, что стал пятнистым. Перед печью сидел на корточках человек и орудовал в ней ухватом. Граф вошел так тихо, что человек даже не обернулся на его шаги. Он раздувал огонек в печи и что-то бормотал себе под нос на еврейском. Граф приставил пистолет к его виску.

— Ни звука! — грозным шепотом приказал граф. — Иначе я снесу тебе башку. Встань и повернись ко мне.

Хозяин трактира медленно обернулся. Это был старик, седые кудри выбивались у него из-под кипы и смешивались с дремучими зарослями бороды. Старик в немом ужасе взглянул на непрошеного гостя. Унаследованная от предков многовековая боязнь тлела в глазах этого человека. От таких гостей он всегда ожидал насилия, грабежа и разгула. Они с женой держали этот постоялый двор вот уже двадцать лет, и их грабили столько, что скорее можно было ждать прихода разбойников, чем постояльцев, но с грехом пополам им удавалось сводить концы с концами. Но сейчас по одежде пришельца он сразу определил, что перед ним дворянин, из высоких вельмож, и слава Богу, что хоть не бандит с большой дороги. Старик упал на колени и принялся кланяться.

— В чем мы виноваты, пан, в чем мы виноваты?..

— У вас тут остановилась женщина, — брезгливо сказал граф.

— Да, да, ясновельможный пан, — дама у нас ночует, да. Она вчера приехала.

Глаза старика постепенно расширялись от ужаса по мере того, как комната заполнялась все новыми вооруженными людьми. Впереди шел огромный верзила с кнутом в руках, это был тот самый человек, что заезжал в гостиницу вчера ночью.

— Так где же эта женщина? — спросил граф, сопроводив свой вопрос пинком, чтобы отвлечь старца от посторонних соображений.

— Наверху, в спальне, ясновельможный пан. У нас только одна спальня. А ее люди спят там, в задней комнате.

Граф повернулся к верзиле:

— Пойди и прикончи их. Трупы вытащи и спрячь где-нибудь. А карету там, у ворот, сожгите!

Старик взмолился: