Валентина

— Я отдам соответствующий приказ, — сказал, наконец, Потоцкий. — Этот приказ будет занесен в соответствующую книгу учета распоряжений, и копия отправлена князю Чарторыскому. Однако должен вам заметить, что в известном смысле приказ запоздает. Графиня Грюновская два дня назад была осуждена как изменница и приговорена трибуналом Герцогства к повешению. Приговор должен был быть приведен в исполнение сегодня поутру. Такая жалость, — вздохнул он, — что вы немного опоздали… Быть может, вы присядете, графиня? Вы очень бледны…

Александра не чувствовала под собой ног. В карете де Ламбаля она разрыдалась. «Боже мой! Этим утром! Они повесили ее, негодяи!.. Повесили мою сестру!..» — Она тряслась в конвульсиях плача.

Майор грубо сказал ей:

— Успокойтесь! Вы сделали все, что могли! Прекратите эту борьбу, мадам, и постарайтесь успокоиться. Мы отомстим за это, не сомневайтесь.

Он вынул платок и сам стал вытирать ее слезы, прижав ее лицо к своему мундиру…

— Вы ничего не сможете поделать, — сказала она потом. — Чарторыский сообщил мне, что ваш император разбит наголову!

— Я знаю, — отвечал де Ламбаль. — Но мы сейчас поедем в тюрьму. Вы останетесь ждать в карете. Я пойду туда с этим подписанным указом и попробую получить у них ее тело.

Он вытащил приказ. Да, Потоцкий ничем не рисковал. Он отдал распоряжение, и не его вина, что женщину уже казнили. Ни Чарторыский, и никто другой не сможет его упрекнуть.

— Подождите меня, — сказал майор, выходя из кареты.

Но Александра последовала за ним.

— Я должна сама препроводить тело моей сестры до дома!

— Фаншон! — вздохнул майор. — Лягте костьми, но удержите графиню в карете!

* * *

Этим утром Валентина встала очень рано. Разбудил стук молотков, но и сон ее был беспокойный и не принес облегчения. Видимо, во дворе тюрьмы сколачивали эшафот для нее… Она подготовилась к концу, написала письмо сестре, которое обещал отослать в Чартац надзиратель. Она причастилась и получила отпущение грехов. Ее совесть была чиста, все грехи были ей отпущены, кроме греха любви к нему… Но Валентина не верила, что это грех… Даже ее ненависть к Теодору, казалось, стерлась и отошла на задний план перед этой любовью; однако ее муж ранним утром наведался к дверям ее камеры, и она слышала, как он беседует с охранником. Охранник отвечал, что она еще жива, поскольку сперва должна была состояться другая казнь. Казнили слугу графа Грюновского, того самого верзилу, который попытался помочь Валентине бежать на пути из Чартаца в Варшаву. Перед повешением его секли, и это вызвало задержку. Слыша эту приглушенную беседу, Валентина задрожала помимо своей воли. Так значит, Теодор не обманулся отговоркой верзилы в ту ночь и все распознал… Значит, он предполагал все это заранее и был готов назначить такое страшное наказание… Но воистину старый еврей-трактирщик и его жена отомщены рукой самого же Теодора…

В ее камеру вошел тюремщик, неся ей суп. Она отказалась от супа и только спросила, скоро ли…

— Осталось ждать недолго, мадам, — отвечал тюремщик. — Того, кто был в очереди перед вами, уже выпороли и сейчас вешают. Скоро придут и за вами.

В то время как Валентина, встав на колени, произносила свои последние молитвы, в кабинете начальника тюрьмы появился майор де Ламбаль. Через несколько минут он спустился во двор, где все было готово для казни, и подошел к Валентине, уже стоявшей на эшафоте с обнаженной по грудь шеей…

— Вашу руку, мадам, — сказал майор, и легкое недоумение палача было развеяно тем, как дружно взяли ружья на плечо люди майора за его спиной. — Вы свободны! Спуститесь отсюда и следуйте со мной. Ваша сестра ждет вас за воротами.

Валентина, неживая, спустилась по страшным ступеням вниз и пошла за майором, в окружении его бравых солдат. Майор придерживал ее за ледяную руку. Когда они миновали ворота тюрьмы и вышли на улицу, Валентина огляделась кругом и судорожно вздохнула. Она, казалось, близка была к обмороку. С недоумением она посмотрела на майора.

— Кто вы? Куда вы ведете меня?

— Я — майор Императорской гвардии де Ламбаль. Первый корпус гренадеров, мадам. Я веду вас к той карете, где вас ждет ваша сестра. Прошу вас только не терять сознания, иначе она решит, что я несу ей ваше тело. Будьте собранны, осталось всего два десятка шагов. Фаншон! Пригласите графиню сюда — скажите ей, что ее сестра жива!

Через минуту лейтенант, стоя в сторонке, наблюдал впечатляющую картину. Графиня бежала от кареты, подняв юбки, к майору, а затем схватила в объятия хорошенькую, хотя очень бледную, женщину, которую он вывел из ворот тюрьмы. Потом они все вместе пошли к карете, причем майор вместе с графиней чуть ли не держали на весу молодую женщину, которая словно была без чувств. «Помогите же, болван! Видите, она в обмороке!» — крикнула лейтенанту графиня, и юноша, вынужденный втаскивать Валентину в салон кареты, не видел, как за его спиной русская графиня обвила руками шею майора де Ламбаля и поцеловала его…

* * *

— Ну, как ты, моя маленькая?