Валентина

Двадцать четвертого июня, через два часа после восхода солнца, кавалерийский полк кирасир маршала Груши и два пехотных полка из дивизии маршала Нея в боевом построении двинулись к Неману и начали переход по трем понтонным мостам. Как только на первый мост вступила колонна, ведомая высоким всадником в красном плаще, как в идущих следом войсках стали кричать «Ура!», и крики, постепенно нарастая, слились в общий могучий рев, раскаты которого встревожили тихую провинциальную идиллию пустынных пограничных берегов. Жаркое июньское солнце уже стало разогревать воинов и лошадей, они, сгрудившись в плотные колонны, медленно проползали по еле выдерживающим их мостам над рекой, которая равнодушно и лениво продолжала нести свои спокойные воды, ничуть не смутясь тем, что по ней прошел авангардный отряд великой армии, — и начался русский поход Наполеона.

В течение последних трех дней де Шавель был в разъездах, вместе со штабом Наполеона. После его отлучки в Чартац он был принят императором весьма холодно. Тут соединилось все вместе: императору уже доложили о провалившейся польской интриге, но сам факт слежки со стороны польских союзников был Наполеону крайне неприятен, Далее, то, что именно его верного Мюрата выбрали в качестве мишени для атак хорошенькой кокотки, также наводил его на размышления. Будучи от всего этого в дурном расположении духа, он встретил де Шавеля словами:

— Я надеялся, что вы-то избежали пленения этой смазливой графиней!

Глаза императора напоминали два застывших серых валуна под оползнем распухших от бессонницы век. Де Шавель молниеносно и хладнокровно обдумал свой ответ.

— Сударь, не я тот человек, которого этой даме велели поймать в свои сети. Я только сумел предотвратить эту провокацию и поместил графиню под защиту нашей службы. Уверяю вас, что сложившиеся обстоятельства сделали эту защиту жизненно необходимой для этой женщины!

— Всем от нас чего-нибудь жизненно необходимо взять, — сухо заметил император. — Но мы вовсе не обязаны только давать, давать и давать без конца! Ведь потом, когда нам вдруг что-то потребуется взамен — ах нет, никто ничего не в состоянии сделать!

Это был намек на неблагодарных австрийцев, которые не выполнили требования Наполеона дать больше людей, а главное, денег на проведение русской кампании. А ведь в свое время, когда Наполеон разбил их при Ваграме, они поспешили выдать за него великую княжну, только чтобы задобрить его и выторговать уступки по послевоенному дележу территорий. Их хитрость и трусость страшно бесили императора. Да и все остальные союзнички — в лицо льстили и пресмыкались перед ним, а стоило повернуться к ним спиной, как они тут же позорно изменяли ему в поисках своей выгоды.

Он породнился с Габсбургами и знал, что не может доверять им. Взять его жену — она тупа и легкомысленна. А ведь ему тоже необходимо быть с кем-то откровенным, да просто дружить с кем-нибудь, кроме своих верных гвардейцев. За последние месяцы он провел больше времени, играя со своим маленьким сыном, чем в беседах со своей женой. Только Мария Валевская относилась к нему с теплотой, никогда не приставала с дурацкими просьбами или женскими упреками. Конечно, он ее по-своему любил, но этого было ему недостаточно. Да и в постели она была слишком застенчива и не слишком искусна. Когда она попросила его о расставании, чтобы жить в мире со своей совестью, он без большого сожаления разорвал с нею. Да она и не нужна была ему теперь, нет, ему нужна была жена, императрица, которая верным глазом следила бы за соблюдением императорских интересов во Франции и в остальных владениях, пока он занимается русской кампанией. Но увы… Даже Жозефина, которую он безумно любил, с такой откровенной и слепой страстью, изменяла ему с другими во время его долгих походов и не гнушалась интриговать против него.

Все эти мысли отнюдь не располагали императора к особой симпатии к графине Грюновской и ее печальной истории.

— Так-так, — сказал Наполеон. — Значит, дело закончено. А вы отдали распоряжение о том, чтобы за нею следили? Установили ее связи? Включая, кстати, Потоцкого — Бог свидетель, ни единому человеку нельзя доверять!

— Все это было сделано, император, — ответил де Шавель. — И мне хотелось обратиться к вам, если позволите, с одной просьбой.

— Я очень занят, — недовольно произнес Наполеон. — Если это личная просьба, перенесите ее на потом.

— Да, это просьба личная, — сказал де Шавель. — Но она имеет смысл именно сейчас, а не после. Я прошу вас направить меня обратно в мой полк.

Наполеон удивленно поднял брови.

— Вы что же, хотите снова скакать по полю и рубиться на саблях? Вы хотите вернуться под команду Нея?

— Да, император, здесь моя работа закончена. Теперь меня наверняка отправят в штаб разведки в Россию. Я служил вам верой и правдой в течение года, но теперь я умоляю вас дать мне вернуться в действующую армию.