Валентинка с сюрпризом

– Открывайте рты! – скомандовала Вера. – Буду зубы чистить.

Люба и Изольда склонились над раковинами. Открыли рты.

– Стойте, стойте. Я сейчас, – прикалывалась Вера. Она, как дирижёр оркестра, стояла лицом к девушкам. Одной чистила зубы правой рукой, а другой левой. – Подождите. Так, Изольда, пошире, а то гланды не видно. – Изольда хотела что-то ответить, но щётка мешала.

– Вы чего здесь делаете? – в умывальный отсек зашла Роза. – Зачем покрывало притащили?

Молчать было выше сил Изольды. Она мотнула головой, «вырываясь» из-под забот Веры, повернула голову. Теперь к ярко-зелёной полосе на щеке добавился пенящаяся белая.

– Репетируем к конкурсу. Готовься, завтра тебе будем чистить зубы. Верка, воды дай, полью цветок, чтобы не засох.

Роза не стала дожидаться, пока её обольют, выскочила в коридор, решив выйти из состава группы.

Девушки вернулись в комнату. Они долго спорили, как будут спать. Наконец, посовещались, и Вера решила сдвинуть кровати на расстояние покрывала.

Сюрприз 24

– А давайте… давайте… Оденемся, как греческие богини и изобразим встречу на Олимпе? А потом споём. Круто же будет, а? – сквозь сон Люба услышала голос Розы. – Факел поднимем… А туники будут прозрачные. И обруч на голове…

– Ага, лучше нимб на макушке и крылья за спиной. Это ты сама придумала, да? Вот только что, да? – послышался возмущённая речь Изольды. Кажется, кто-то решил отобрать у неё инициативу. – Вообще-то, это была моя идея. Плагиатите, мадам.

– Точно-точно, нимб, факел и руки-ноги к кресту привязать, чтобы спать не мешала! – недовольно бубнила Вера. – Розка, ты чего припёрлась ни свет ни заря. Венец терновый захотелось или тебе зубы почистить?

Люба громко зевнула, потянулась. Села и посмотрела кругом. Вчера они с Изольдой были сцеплены покрывалом. А сегодня… Она близоруко посмотрела на ладони.

– А где покрывало с перьями? – спросила девушка удивлённо.

– Растворилось… – констатировала Изольда. – Пришёл Игнат и растворил… Ну ты и спать. Тебя щупали, трогали, переворачивали и даже разоблачали. Игнат даже испугался, решил, что померла после большой дозы крепительного. Ладно, отвлеклись, – Изольда заняла командную позицию и по очереди повернулась к подругам, – Верка с Любой, встали и за дело. Нам нужен командный дух, а у вас он стух. Сплочённее надо быть, дружнее. За коллектив болеть, а не на толчке сидеть. Во, рифма попёрла. Мы же всех порвём и к победе придём! Так, прочистить горло надо, – Изольда широко раскрыла рот и пропела «А» на верхнем регистре. Голос сорвался и перешёл в сип. – Это я не распелась пока, – и она повторила попытку. – Люба, подпой мне… – подошла она к Любе.

Та нырнула под одеяло и оттуда и буркнула:

– Я с утра не пью и не пою.

Изольда ринулась к подруге, намереваясь сдёрнуть его, но девушка успела закутаться словно в кокон, из глубины которого раздалось:

– Только не бей и огурцами не корми, но я пас.

– Что значит пас? – не поняла Изольда.

– То и значит, – Люба высунула нос. – Обещаешь сидеть, как первого сентября в первом классе, тогда расскажу. Хотя нет, умирай от любопытства.

– Вот плохой ты человек, Бурыгина. К тебе с душой, а ты в консерву лезешь, – вздохнула Изольда, но села на свою кровать. – Слушаю. И вы слушайте, внимательно, – она выразительно посмотрела на Розу с Верой. – А потом ей тёмную устроим, пасовщица.

– В общем, слушайте, – Люба скинула одеяло и, навалившись спиной на стену, начала рассказывать: – После того, как меня выписали в срочном порядке благодаря нашей Дюймовочке… – она посмотрела на Изольду, но та не отреагировала. – Меня позвал в свою палату Демьян на пару ласковых. Мы же с ним успели поругаться из-за его Любани или Любаши, короче – подвесной крысы, которой он дал моё имя.

Когда Свят увидел красочное фото, он позвонил Демьяну, спросил, что происходит в больнице, и посоветовал поспособствовать моему скорейшему выздоровлению. Разумеется, беседа была немедленно проведена с милейшим и ни о чём таком неподозревавшим доктором. Ему объяснили, что наша Святая Троица неприкосновенна.

Передай Изольде, что, если она не хочет усугубить своё положение, – Люба передразнила Демьяна, – пусть умерит свою активность. А ты, моя дорогая, – девушка встала и прошлась по комнате точь-в-точь, как сделал бы это Демьян, – запомни, выйду, помещу под тотальный контроль. У нас на носу защита проекта. О нём должна думать, а не об огурцах.

Девушки переглянулись и засмеялись. Люба нахмурилась и посмотрела на них, а потом присоединилась к смеху проговорив:

– Фу, вы какие. Каждый судит в меру своей испорченности. В общем, он сказал, чтобы я про конкурс на Восьмое марта даже не думала. Он будет в жюри и команду дисквалифицируют, если я буду там.

– Это за что дисквалифицируют? Не поняла? – прогремела Изольда. – Ты сама это придумала, что ли?