Валентинка с сюрпризом

– Неа, можешь спросить сама у него. А ещё он сказал, что девятого марта вся команда по проекту едет на базу, где мы будем заканчивать подготовку. Так, теперь по конкурсу. Там опять всё переиграли. Из заготовок нужно только приветствие, ролик-презентация и финальная песня. Остальное в секрете. А теперь расскажите мне, где покрывало с перьями?

Изольда после этих известий вся как-то резко осунулась. Она лишь махнула рукой куда-то в угол, где стояла огромная сумка: «Там, в стирку понесём. Игнат, сказали же, где-то среди ночи растворитель нашёл. Такие перья испортили».

Последнее время Изольда сильно изменилась. Не узнать. От былого пылкого и боевого нрава не осталось и следа. И Вера, и Люба замечали, как девушка иной раз сдерживала себя и подавляла любые взрывные порывы. Теперь Изольда, эмоции которой раньше стремительно опережали разум, стала девушкой-загадкой абсолютно для всех, в первую очередь для себя самой. И её пока что откровенно побаивались – не зная, чего ожидать от подруги каждый раз.

Про Свята при ней не вспоминали. Сама она его тоже не упоминала. Барби, проходя мимо, здоровалась сухо, словно ей было неприятно их общество.

Люба бегала на занятия по проекту. Без Демьяна было сложно. Она не знала всех юридических тонкостей, а в команде больше юристов не было. Обращаться к Петру Иннокентьевичу не хотелось. Вера тоже мало чем могла помочь.

Последний раз вообще Люба едва дождалась окончания занятий. Ей надо было изучить договор, который они собирались заключить с поставщиками бутилированной воды.

– Что скажешь по договору? – спросил Пётр Иннокентьевич.

– Типовой договор. Вроде всё предусмотрено, – пробормотала девушка.

– Вот поэтому предприниматели и выплачивают потом огромные пени, потому что подписывают не глядя типовые договоры. Даю два дня на составление протокола разногласий. Не можете, скажите, я найду время на индивидуальное занятие.

В голосе Петра Иннокентьевича прозвучало что-то такое, что заставило девушку съёжиться и покраснеть, а в голову полезли всякие подозрения.

– Так, вы подготовили договор оферты бронирования прокатного оборудования? – продолжал он.

Девушка подала ему распечатанные листы. Пётр Иннокентьевич положил их перед собой, взял в руку оранжевый маркер. Люба наблюдала за его мимикой. Он нахмурился, поднял на девушку глаза:

– Это что? Бурыгина, вы уверены, что правильно выбрали направление? Вы вообще знаете, что такое прокат? – его голос гремел.

Остальные участники проекта сидели молча и наблюдали, как куратор отчитывал девушку. С каждым его словом ей становилось всё более и более не по себе. Стыд обжигал уши, глаза наполнялись влагой. Сорваться да убежать, так ведь не в детском саду. Она едва досидела до конца занятий.

Сегодня Люба не пошла на бокс. Она налила себе чай, достала печенье и начала изучать договор. Ей дали два дня на всё про всё. Идти на поклон к куратору не хотелось. Выйти из проекта, сдаться – тоже. Но и в чём проблема, она просто не понимала. Девушка смотрела на экран, но не видела его. Слова играли в шарады, буквы двоились, как вдруг она услышала голоса…

– Свят, ты ничего оригинальнее не мог придумать, чем такую дверь установить? Она смотрится как банковская ячейка на станции метро. Общага развалится, а дверь устоит. Боишься, что похитят твою красавицу?

– Да, ладно, Демьян. Чего ты? Сам же сказал, ни в чём не отказывать… Слушай, а может, не стОит. Они какие-то агрессивные в последнее время. Наверно, авитаминоз.

– Чего? Чего? Какой авитаминоз. Их Игнат витаминами снабжает. Ну если у тебя не стоИт, то и не стОит, я всё же в гости загляну. Давно не получал своей порции сарказма. Даже скучно как-то стало.

Раздался стук в дверь и, не дожидаясь ответа, на пороге показались обладатели голосов.

Люба, хоть и была готова к их появлению, вздрогнула, шмыгнула носом, промокнула глаза, натянула на лицо усмешку, которая больше напоминала нервный тик: левый уголок губы подпрыгивал, словно кто-то дёргал его за невидимую ниточку.

– Чего здесь забыли? – спросила вместо приветствия.

– И тебе доброго дня, – съехидничал Демьян, сделал пару шагов в сторону девушки. Свят проследовал за ним, как приклеенный. Дверь закрылась. – Вот, мимо проходили, – и он обвёл комнату взглядом. – А где все?

– Проходил, так проходи… мимо. Чего остановился? Все к Восьмому марта готовятся. Одна я здесь, как проклятая с твоим чёртовым проектом сижу. Надоело всё.

– Прояви чудеса гостеприимства, чаем угости, а я, может, и помогу чем.

– А ты к чаю что принёс, чтобы я угощала? Мы студенты бедные, каждую чаинку считаем, – девушка уже пришла в себя. Нельзя сказать, что ей был неприятен визит Демьяна, скорее, наоборот.

– Вы не бедные, вы меркантильные. Ладно, Свят, давай сюда торт.

И только сейчас Люба заметила большую коробку в руке у Свята. «Мириться пришёл. Задабривать нашу сладкоежку. Только бы она не надурила опять», – подумала Люба, собирая тетради в одну кучу.

– А ты чего сегодня с тортом заявился? – спросила она у Свята, вытирая стол, – в последнее время ты розами с Игнатом сражался. Теперь будешь куски крема катапультировать?