Валериан Владимирович Куйбышев

Но в этот момент раздавался звонок, Валериан Владимирович быстро брал трубку и на вопрос весело отвечал:

— Правда, правда! Сразу всех женщин и детей… Теперь будем надеяться, что Ляпидевский скоро и других вывезет…

Но эта надежда Валериана Владимировича не оправдалась. У Ляпидевского произошла заминка: испортился мотор, неприспособленный к полетам в арктических условиях. Пришлось заняться ремонтом. Мотор для утепления стали обматывать войлоком, а масляные баки — оленьими шкурами.

Работа затянулась на несколько дней, в то время как каждая минута была дорога, каждый час промедления угрожал челюскинцам гибелью.

11 марта Куйбышев отправил радиограмму: «Ляпидевскому, Петрову. Непонятна медлительность в деле вывоза челюскинцев. Правительство требует от вас и всего состава спасения всей экспедиции, а не одного случайного полета. Идеальных летных условий в Арктике не бывает. Предлагаю возобновить полеты из Уэллена при малейшей возможности, одновременно ускорив перенос всей авиабазы в район мыса Онман и Ванкарем, где условия для полета более благоприятны. Исполнение донесите. Куйбышев».

Эта радиограмма глубоко взволновала летчика.

— Примерно этого я и ожидал, — признавался впоследствии Ляпидевский, вспоминая о строгом выговоре Куйбышева. — Резкость тона не только не обидела, но, наоборот, именно такой тон и подсказал мне, как надо действовать с этого момента. От радиограммы веяло, как это ни кажется странным, какой-то неповторимой заботой и чуткостью. Словно отец, беззаветно любящий отец, строго, но ласково пожурил своего провинившегося сына… Лихорадочно заработало сознание. Еще энергичнее заработали руки. Исправить самолет и во что бы то ни стало выполнить приказ Куйбышева!..

Позднее, после блестящего завершения спасательной экспедиции, Куйбышев, встретившись с Ляпидевским уже в Москве и, вспоминая пережитое, шутливо спросил его:

— Сердились, наверное, на меня за мои резкие радиограммы? Знаю, знаю, не отрицайте. Ну, а теперь сердитесь? Нет! Ну, вот и отлично. Только знайте, не позволю вам почивать долго на лаврах. Скоро дам вам новые задания. А пока до свидания… в Кремле!

В Кремле на банкете, устроенном в честь челюскинцев и всех, кто принимал участие в их спасении, председательствовал Куйбышев, успешно выполнивший трудное задание партии и правительства.

СМЕРТЬ НА БОЕВОМ ПОСТУ

Осенью 1934 года Куйбышев выехал в Среднюю Азию. Там срывались заготовки хлопка. Подозревали, что это сознательное вредительство, и поэтому нужно было энергичное и авторитетное вмешательство.

В дороге и особенно во время пребывания в Казахстане, Узбекистане Куйбышев чувствовал себя очень плохо, у него была повышенная температура. Но Валериан Владимирович на это не обращал должного внимания. Он считал, что лечиться некогда. Нужно было закончить обследование. Он побывал во многих совхозах и колхозах, обходил пешком обширные хлопковые поля, выступал на собраниях, проводил совещания.

— Товарищ Куйбышев, да вы бы немного отдохнули, — говорили ему.

— Ничего, все это пустяки, — бодрился он и потом успокаивающе добавлял: — Вот приеду в Москву — отдохну…

Как-то он ехал из одного колхоза в другой и заметил, что по дороге валяются клочья хлопка.

— Что это такое? — нахмурившись, спросил он сидевшего рядом с ним районного работника.

— Должно быть, возчики роняют, — ответил тот равнодушно.

Валериан Владимирович остановил машину, пошел по дороге и стал подбирать хлопок. Скоро его руки были полны.

— Вот у вас хлопкозаготовки срываются, — строго упрекал Куйбышев районного работника. — Вы пытаетесь оправдаться тем, что урожай был плохой… А оказывается, причина совсем не та… Плохо работаете, не следите, что у вас делается!

Потом было дано по всем районам указание о принятии мер против потерь при перевозке хлопка.

Вскоре Куйбышев приехал в колхоз имени Фрунзе Ферганского района и стал знакомиться с записью трудодней. Оказалось, что колхозный счетовод вел учет не по установленной форме, а по своей, им самим выдуманной, весьма сложной и путаной.

_{В. В. Куйбышев на хлопковом поле в Туркестане.}

Кто-то из районных работников, сопровождавших Куйбышева, тихо сказал ему:

— Сознательно путает… грешки прикрывает… Дело нечистое…

Куйбышев недовольно посмотрел на него и принялся подробно проверять все записи. Выяснилось, что, по существу, учет правилен и никаких злоупотреблений не было. Записывал же так путано, по-своему, счетовод лишь потому, что был не опытен и никто не ознакомил его с правильной формой учета.

— Вот видите, — с упреком обратился Куйбышев к районному работнику, — виноват не он, а вы… Он работает честно, добросовестно, а вот вы не потрудились помочь ему, научить его, проинструктировать…

Возвратившись в Ташкент, Куйбышев приказал:

— Надо всех способных, но малоопытных колхозных счетоводов собрать по районам и провести с ними совещание, инструктаж!..