ВалерьЯна для мертвеца

– С ума сошла! – снова не стерпел Форд. – Ты хочешь оставить этого убийцу подле себя? Совсем с головой не дружишь?

– Ты забываешься, – тихо выдохнула, быстро возвращая меч в ножны. – Он нужен мне живым. Если в округе орудует убийца нечисти, не стоит оставлять мальчишку без зашиты.

– Да какая защита? Сжечь его на улице, и дело с концом, – усмехнулся второй из моего отряда.

– Вы хотите ослушаться моего приказа? – я сказала это так, что все присутствующие поняли: за неподчинение пойдут под трибунал. А орден умеет наказывать предателей, об этом знал каждый.

Когда я осталась наедине с бессознательным ведьмаком, на плечи навалилась дикая усталость. Так хотелось упасть на кровать и заснуть, но я не могла себе этого позволить. Вместо отдыха я подняла юношу и уложила на кровать. Обрабатывать раны ведьмаку мне еще не приходилось, но всегда что-то случается впервые. Парень морщился, когда я сшивала края кожи на его переносице, и причмокивал, стоило мне прикоснуться ваткой с исцеляющим зельем к его губе.

– Несправедливо, что такое красивое лицо принадлежит нечисти, – прошептала, слегка улыбаясь. Уже несколько минут я просто сидела рядом и рассматривала юношу. Ничего не могла с собой поделать.

Длинная белоснежная коса придавала облику пленника чистоты и невинности, пусть я знала, что это далеко не так. Почему-то он не казался мне опасным или запятнанным черной магией. От него не исходил запах гнили, на его теле не было и пятнышка трупного разложения. Это дитя было полностью свободно от темных искусств. Он не практиковал запрещённую магию. В этом я была уверена.

– Несправедливо, что такое красивое лицо превратили в кашу, – недовольно буркнул мальчишка и сморщился, прежде чем открыть свои колдовские глаза.

– Этого больше не повторится, – уверила ведьмака, в душе каменея от воспоминаний.

– Да и одного раза хватило, – возмутился парень, приподнимаясь с кровати. – Я тебя не калечил и не издевался.

– Да, ты просто хотел убить меня, – усмехнулась подобной простодушности мальца. – Как твое имя?

– Вольфган, – он говорил с неохотой, но внутри появилось чувство, что мальчишка не солгал. Это подняло уровень доверия к нему на несколько пунктов. Обычно ведьмы не говорят своего имени, боятся порчи.

– По какой причине ты хотел убить меня, Вольфган? Помнится, мы ранее никогда не пересекались с тобой.

Я немного отодвинулась, чтобы юноша смог сесть, но у него это плохо получалось из-за связанных рук. Тогда я вынула свой меч и одним взмахом руки перерубила веревки. Кто-то должен сделать первый шаг навстречу, и это была я.

– Не делай глупостей, – предупредила и спрятала оружие.

– Уже понял. – Он указал пальцем на свое разбитое лицо, а потом на набухший шрам у линии роста волос – следствие столкновения с изголовьем.

– Что это за оружие? – Вольфган внимательно изучал ножны моего Хоупа.

– Меч инквизитора. – Я положила ладонь на рукоятку. – Ты наверняка слышал о нем. Таким оружием можно убить ведьму и не получить откат от ее смерти. Руда, из которой оно выковано, поглощает любую посмертную магию.

– Огонь делает то же самое, так зачем меч? – Он поднял глаза на меня, и в них я прочла ненависть. Он ненавидел мое оружие и желал сломать его, но не мог. Зачем же тогда заговорил о нем?

– Не всегда есть время развести костер. Ирода проще убить на месте. Ты это хотел услышать?

Кулаки мальчишки сжались, взгляд стал острым, а в глазах запылало зеленое пожарище. Он готов был произнести заклинание, но сдержался.

– Ты ведь Гильотина Линсбрук. Лучшая ищейка. Говорят, можешь по малейшему отпечатку магии найти ее владельца даже через неделю после использования заклинания?

– Есть такой слух. – Я внимательно следила за руками ведьмака. Доверяй, но в меру – это лучшая тактика. Всегда просчитывай все наихудшие варианты, прежде чем перейти к делу.

– Только слух? – Его глаза почти прожигали меня этим вопросом. Ответ был очень важен для Вольфгана.

– Нет. Это чистая правда. – Врать не было смысла.

И он сорвался. То, чего я и ожидала, – худшее случилось. Мальчишка кинулся на меня с куском веревки, которая еще недавно обхватывала его шею, и попытался обмотать ее вокруг моих рук, но у него не вышло. Он повалил меня на пол и сел сверху, продолжая попытки то ли связать, то ли придушить. Когда с веревкой не вышло, он решил удержать меня с помощью рук.

– Тогда как ты могла спутать мою Лейлу с той темной сумасшедшей! – кричал мне в лицо ведьмак, а по его щекам текли слезы вперемешку с кровью. – Лейла была невинна! Тогда почему? Почему ее сожгли в степи, как какую-то преступницу?!

– Я не отдавала этот приказ, – попыталась вразумить мальчишку, но тщетно. Мне не хотелось вновь его травмировать.

– Ты отдала его! Ты убила ее! Пусть я умру, но ты отправишься за мной, Гильотина!

Самое ужасное, что ведьмак не лгал. Чувства, что я читала в его больных глазах, видела в его кровавых слезах и ощущала в крепости его рук на своих запястьях, не были ложью. Они были искренними. Я еще не понимала, почему в степях сожгли не ту ведьму, но уже верила в это.