Валерий Брюсов. Будь мрамором

Стремясь донести результаты своих разысканий до широкой публики, Брюсов начал сотрудничать с Московским городским народным университетом, основанным в 1908 году на средства генерал-майора в отставке Альфонса Шанявского и носившим его имя. Это необычное учебное заведение имело два отделения: научно-популярное (4 года обучения по программам среднего образования) и академическое (3 года по университетским программам). Принимались лица обоего пола не моложе 16 лет, независимо от национальной и религиозной принадлежности; документы о среднем образовании не требовались, поэтому слушателями были служащие, учителя, ремесленники, рабочие, стремившиеся к знаниям; дипломов и соответствующих прав народный университет не давал. В 1912–1913 годах на Миусской площади (дом 6) для него было выстроено здание, где по вечерам проводились лекции и семинары. В отличие от казенных высших учебных заведений сюда допускались преподаватели без ученой степени. Из знакомых Брюсова здесь читали Матвей Розанов и Айхенвальд, в попечительский совет входил издатель Михаил Сабашников, а из слушателей достаточно упомянуть Сергея Есенина, Янку Купалу и Николая Вавилова.

В феврале — апреле 1917 года Брюсов прочитал «шанявцам» курс лекций «Учители учителей», а зимой 1917/18 года «Рим и мир», оставшийся неопубликованным. Сопоставив эти лекции с набросками «Золотого Рима», М. Л. Гаспаров отметил несколько важных различий: «Во-первых — расширение исторического кругозора. […] Во-вторых — внимание к социально-экономическим явлениям. […] В-третьих — изменение оценки императорского абсолютизма. Брюсов больше не восторгается великолепием безраздельной императорской власти и сквозной бюрократической иерархии: он осуждает их за то, что они отстраняются этим от народа и тем лишают силы собственную цивилизацию. […] Эта перемена оценки — тоже, разумеется, результат разочарования Брюсова не в римском, а в русском самодержавии». Русская революция — сначала Февральская, потом Октябрьская — давала много поводов к историческим аналогиям.

Книга четвертая. В такие дни (1917–1924)

Но глаза! глаза в полстолетие

партдисциплине не обучены:
От книг, из музеев, со сцены —
осколки (как ни голосуй!),
Словно от зеркала Г.-Х. Андерсена
засели в глазу.

Валерий Брюсов

Глава шестнадцатая «Повеял вихрь и разметал Россию…»

1

Революцию в России ждали давно, но случилась она все равно неожиданно. Как и большинство русских интеллигентов, Брюсов приветствовал случившееся. «Только духовные слепцы, — писал он в брошюре „Как прекратить войну“, — могут не видеть, как величественно-прекрасен был охвативший всю Россию порыв; только враги родины могут отрицать всемирно-историческое значение недавних событий, в корне изменивших государственный строй в России». И посвятил революции несколько стихотворений того типа, о котором иронически писал пять лет спустя в статье «Вчера, сегодня и завтра русской поэзии»: «Февраль 1917 года был по плечу большинству наших поэтов, побудил „певцов“ быстро настроить свои лиры на лад „свобода-народа“»:

Свобода! Свобода! Восторженным кликом
Встревожены дали холодной страны:
Он властно звучит на раздольи великом
Созвучно с ручьями встающей весны.

Иногда это звучало как пародия — на самого себя:

На улицах красные флаги,
И красные банты в петлице,
И праздник ликующих толп;
И кажется: властные маги
Простерли над сонной столицей
Туман из таинственных колб.

Иногда как пародия на Игоря Северянина:

И втайне жаль, что нынче мне не пятнадцать лет,
Чтоб славить безрассудно, как юноша-поэт,
Мельканье красных флагов и красный, красный цвет!