Валерий Еремеев

– Что у него за чудачество с грузинским акцентом? – спросил шёпотом на ушко у Оли Андрей. – Потому что он и есть грузин, – хихикнула Оля. – Да ну. – Век воли не видать, – поклялась Оля и кивнула на тарелку с корнишонами. Басуха, подцепив очередной огурчик, протянул вилку девушке, сказав: – А по лицу не видно. Рыжий и нос картошкой. – Грузины – они рыжие и есть, – сказала Оля и за-хрумкала огурчиком. Затем добавила: – К тому же, он гру-зин наполовину. Год как оттуда приехал. Жил где-то в го-рах. Мимино, в общем. Задаваемый Сашей темп давал свои результаты. Опья-нели все. Оксана попыталась что-то сказать Андрею, но язык стал заплетаться, и та, досадно махнув головой, встала из-за стола, присоединившись к танцующей Гале, Конопушке и Вовану. Оля, заглушаемая музыкой, гово-рила о том, как тоскливо девушке, которой все пытаются заглянуть под юбку, а не в душу. Сашу утянули танцевать сидящие по бокам барышни. Басуха встретился взглядом с отплясывающей Оксаной, та подмигивала ему обоими гла-зами и манила руками к себе. Но тут же Оля, положив ему ладони на щёки, развернула лицо Андрея к себе. – Понимаешь, – сказала она, – всё это так мелочно, так пусто. Басуха опустил взгляд и обнаружил, что, если Оля ещё разок, как бы случайно, задерёт юбку, то он увидит её тру-сы. Оля отпустила лицо Андрея, положила руку на его ла-донь и продолжила: – Люди не слышат друг друга. Только сами всё гово-рят, говорят… Басуха слушал её сквозь буцканье музыки, пока от спирт-ного и монотонности ситуации не пошла кругом голова. – Мне нужно в клозет, – сказал Андрей, желая в боль-шей мере умыться холодной водой.

Сходил в туалет, затем в ванну, умылся. И действи-тельно – хмель немного отпустил. Он прошёл на кухню и увидел там спрятавшую в ладошки лицо Оксану. Плечи её вздрагивали. Она явно плакала. Её успокаивала блондин-ка, она из “соседок” Саши. – Чего случилось, девчонки? – спросил Басуха. – Из-за тебя плачет, – заявила блондинка. – Что ты, паразит такой, не оказываешь внимание девушке. – Как же, вот всё моё внимание… – Басуха приобнял Оксану. – А-анде-е-ей, – нараспев протянула Оля, проходя-щая на кухню. Басуха свободной рукой взял с кухонного столика на-чатую бутылку водки, видать, принесённую подружками, плеснул в рюмку и опрокинул ту в рот. Проснувшись, Басуха понял, что он – совершенно голый под пледом с совершенно одетой Галей. Увидев её спящее лицо, его глаза захлопнулись сами собой. Похмель-ный мозг переваривал картинку. За окном уж не темнело, и определить время без часов было трудно. Тишина. Ночь, поди. Может, и к утру. Он в маленькой комнате. С Галей. Андрей голым телом чувствовал её одежду. Кофточка, длинная юбка. В принципе, ей не обязательно было раз-деваться. В принципе, не обязательно было раздеваться и ему. В комнате, похоже, они были одни. Хорошо б одежда оказалась где-то тут. С бодуна, да еще и голым рассекать по всей квартире не хотелось. Вот, кабы сначала остогра-миться… Ну, а что делать! – и Басуха решил вставать. Найти одежду, похмелиться, чтоб мысли не разбегались тревож-ными паралитиками. К тому же и Сашу, возможно, пора будить. Если только он вчера не уехал. Андрей совершенно не помнил, как закончился вечер. Он откинул плед. Осторожно перебрался через Галю и увидел на полу возле койки, на которой они спали, дрых-нущего на матрасе под одеялом Вована с Конопушкой.