Валерий Харламов

В целом я поддерживаю собеседника. Но не в случае с Харламовым. Именно такие люди должны быть символами нации. «В наше время нужны герои, на которых можно равняться. И Валерий Харламов отлично подходит на эту роль», — абсолютно верно сказал Борис Михайлов.

Убежден, что о таких людях нужно писать и говорить, чтобы молодое поколение, — если оно хочет прожить эту жизнь не в погоне за мишурой, не в плену у накопительства, а с высоко поднятой головой, с достоинством человеческим, «честно и совестно», — знало, как это можно сделать. Ведь для этого совсем не обязательно уходить в монастырь и налагать на себя кучу самоограничений.

Разве Харламов не любил модно одеваться, так что его иногда за глаза называли «пижоном»? Разве не имел одну из лучших в Москве коллекций пластинок? Разве не флиртовал с самыми красивыми девушками столицы? Разве не феерил в ресторанах, пуская «винную струю» со своими друзьями, и не наполнял ванну шампанским?

Святым, может, и не был. Но был светлым. Стремился уловить все солнечные лучики тепла и доброты в этой непростой жизни. Свет своей натуры, море обаяния дарил людям. Бескорыстно. На льду и в жизни. Чтобы радовались. «Слава, живи полной грудью, жизнь прекрасна», — как-то сказал он Вячеславу Фетисову. «Мне стремление жить потихонечку, полегонечку неприятно. Так же, как неприятно нарочитое стремление выделиться» — так формулировал он один из главных принципов своей жизни на льду и вне льда.

«Он был человеком, к которому всегда можно было обратиться. И он никогда не отказывал в помощи, всегда был готов помочь. По любому вопросу. И было у него другое качество. Он опережал тебя: ты еще не обратился к нему с просьбой, а он словно знал о том, что ты именно сейчас нуждаешься в помощи. Он никогда не был над, он всегда был внутри команды. Был очень открытым по отношению к людям, открытый человек», — вспоминал Сергей Гимаев.

«Мы несколько раз проводили отпуск вместе в Ялте. Я могу сказать, что отношение людей к нему было фантастическое. Ему на улицу выйти было просто нереально. Народ к нему тянулся. Видны были влюбленные глаза людей, общавшихся с ним. Он никогда никому не отказал ни в автографе, ни еще в чем-то, ни в разговоре. Тогда же не было айфонов, он бы уже ослеп от этих вспышек в наши дни. Он очень доступный и легкий был человек», — признавался Вячеслав Фетисов.

Переговорив с десятками людей, знавших его, прочитав высказывания о нем людей, уже покинувших этот мир, скажу, что Харламов действительно был уникальным человеком. Да, со своими слабостями. Мог откровенно послать в известном направлении пристающего к нему пьяного болельщика, требующего составить компанию. Но кто бы не сдержался в такой ситуации? Вообще, кто из нас безгрешен?

Запомнился Валерий Борисович Харламов «миру и городу» светлым чистым человеком. О чем, собственно, и сказали его близкие и товарищи на страницах этой книги.

Он сражался за своих товарищей, болельщиков, за стяг своей родины, которая платила ему не огромными премиальными, а беззаветной и искренней любовью.

Тут мы подходим к весьма важному моменту. Предложения уехать за границу, а попросту сбежать сыпались на Харламова как из рога изобилия. Он конечно же не мог не знать, что, уехав в Северную Америку, будет чувствовать себя королем, не зная никаких материальных проблем и купаясь в достатке. Видел же, как живут звезды НХЛ, которые были на порядок ниже его классом и талантом. С другой стороны, здесь, чтобы купить «Волгу», одному из лучших игроков страны приходилось брать в долг деньги у своего друга Мальцева.

Жил в «трешке», а не на собственной вилле, как запросто мог бы за океаном. Только уйди на «ту сторону» — и будешь купаться в роскоши. Так был ли какой-то внутренний конфликт у Харламова — конфликт, кажущийся неизбежным в этой ситуации для человека, заслуживающего несоизмеримо большего, чем имеет? Ведь слухов вокруг «отъезда за бугор» было столько, что однажды от одного болельщика я даже услышал «версию» о том, будто аварию Харламову подстроил КГБ: дескать, чтобы он не уехал за границу. Абсурднее и нелепее не придумаешь.

Когда я спрашивал у собеседников, знавших Харламова, о том, была ли у него некая внутренняя драма: дескать, мог стать очень богатым человеком за океаном, а не уехал, — ветераны смотрели на меня, мягко говоря, с удивлением, едва ли не крутя пальцем у виска.