Валерий Лобановский

Предположения подтверждали и футболисты сборной. «Нам явно не хватало скорости и легкости, ловкости и координированности, – говорил Олег Блохин. – По себе чувствовал, что буквально измотан тренировками. Думал о чем угодно, только не о футболе. Порой выходил на поле и не знал, что мне делать. Попадал ко мне мяч – а я старался поскорее от него избавиться. Главное – отсутствовала жажда борьбы». Вратарь команды Евгений Рудаков не собирался отмалчиваться: «Индивидуального подхода у нас не было. Я в свои 34 года должен был столько же раз таскать штангу, сколько Олег Блохин в свои 24. Неужели Яшин в моем возрасте тоже истязал себя штангой? Или дважды за тренировку выполнял тест Купера – из кожи вон лез, чтобы пробежать не меньше трех километров? Что же удивительного, что после таких сборов выглядели мы как загнанные лошади?»

Подобные мнения не одиноки. Собственную вину футболисты не признавали, всецело возлагая ответственность за неудовлетворительный, как его окрестили на родине, результат на старших тренеров – Лобановского и Базилевича. Они обвинения, естественно, отвергали, указывая, что к сезону 1976 года команда была подготовлена правильно, и приводили в доказательство этому данные исследований комплексной научной бригады. Впрочем, критики в полезности этих данных сомневаются, ведь один из наиболее важных аспектов подготовки – психологический – в исследованиях не учтен. А проблем подобного толка у сборной достаточно.

В команде накапливалась недоброжелательность к тренерам, вызванная намерениями последних несмотря ни на что следовать собственной программе. Лобановский и Базилевич, убеждены игроки, не считаются с людьми и готовы принести в жертву своему упрямству даже здоровье подопечных, как это было с Владимиром Мунтяном. Кроме того, именно старшие тренеры решили халатно относиться к матчам, не имевшим отношения к олимпийским соревнованиям, чем значительно снизили боевой дух футболистов сборной. Все более настойчивыми становились и толки о договорных матчах, якобы практикуемых «Динамо».

В середине 1970-х годов договорные матчи стали весьма распространенным явлением в отечественном футболе. Их суть проста: тренеры противостоящих команд в личной беседе приходят к выводу, какой счет наиболее устроит их подопечных. Футболистам полагалось же этот счет обеспечить. Естественно, провернуть подобное в решающем матче очень трудно, но обилие встреч, результат которых в турнирном смысле не особенно важен, предоставляет широкое поле деятельности предприимчивым и не очень честным наставникам. По мнению таких тренеров, гарантированно заработать очко, накануне договорившись с противником о ничьей, куда разумнее, чем изматывать футболистов в честной напряженной схватке. Да и риск проиграть, избрав честный путь, их не особенно вдохновляет. Подобные мысли, видимо, овладели многими, что и вызвало резкий рост количества ничейных матчей.

Бум договорного футбола пришелся на вторую половину 1970-х, но первые обвинения в неспортивном поведении прозвучали в адрес киевских тренеров еще в 1974 году. Тогда встреча «Динамо» с одесским «Черноморцем» вызвала в прессе бури негодования. «Нет, не клюнули одесские болельщики на роскошный счет того матча, – писал в одном из обозрений Лев Филатов, – да и не такими уж мастерами водевиля оказались мастера футбола. Обоим командам пришлось не раз исполнить у своих ворот этюд «всеобщее оцепенение», когда приходила очередь противника забивать гол. Было это так ненатурально, так примитивно, что и в школьный драматический кружок никого из них, пожалуй бы, не взяли». Матч закончился со счетом 3:3, но досмотрели его лишь самые терпеливые болельщики – остальные покинули трибуны еще задолго до финального свистка. Каждая такая игра, утверждали журналисты, развращает команду, деквалифицирует ее. Впрочем, если старшие тренеры «Динамо» и грешили подобными хитростями, что они впоследствии отрицали, то были далеко не одиноки в своих увлечениях. Да и по количеству ничейных матчей киевское «Динамо» хоть и выбивалось в лидеры, но первые позиции не занимало. А в прессе киевлянам доставалось больше других, вероятно, уже просто по сложившейся «традиции».