Валерия Новодворская в гостях у Дмитрия Гордона.

Как замечательно, что не только Витренко широкой поддержкой не пользуется, но и некоторые бесноватые из Крыма. Непонятно лишь, почему они не едут в Россию, если в этом прелестном, очень приятном месте им так не нравится жить? Они, наверное, думают… Ну, кое-что, может быть, про себя… Хотя мне кажется, что тот же Янукович гораздо больше любит деньги, чем Советский Союз, и это, не исключаю, его спасет.

– Вернемся к вашей боевой биографии… В психушку упрятали вас…

– …в Казани, хотя это не психушка в привычном смысле этого слова, не спецбольница. В Союзе градация была очень четкой: еще с конца 50-х у нас завели спецтюрьмы (от настоящих они отличались лишь тем, что часть персонала была в белых халатах, накинутых на военную форму), где диссидентов можно было держать сколько угодно, пока не излечатся, то есть не отрекутся. Здесь даже не возбранялось подвергать их пыткам, чего нельзя было делать в обычной, нормальной тюрьме…

– В одном из своих интервью вы вспоминали: «В этом отделении психи сломали мне две пары очков и облили кипящим чаем. Ей-богу, я была близка к пониманию гитлеровских мероприятий по уничтожению сумасшедших. Сама бы этого делать не стала, но жалко бы мне их не было»…

– Нет-нет, умалишенные отравляли мне жизнь не в Казани – там никакие, простите, психи к вам близко не подойдут. В камере вас запирают с некоторым количеством убийц, но эти обливать чаем не станут: они просто косили, чтобы избежать уголовной ответственности, – в то время ведь и расстрел существовал. Очки разбивали в обычной московской психбольнице – правозащитников хватали и сажали туда, когда у следствия не набиралось материала, чтобы судить их по 70-й статье.

У меня, кстати, чистая 70-я была трижды – это очень хороший результат для диссидента, потому что обычно всем политическим старались дать или уголовную статью, или 190-ю – «Клевета на советский государственный и общественный строй». В последний раз 70-ю мне предъявили уже при Горбачеве – за призыв к насильственной ликвидации того самого строя…

– …который в конце концов ликвидировали…

– …который, скажу точнее, в конце концов отчасти самоликвидировался. Увы, если поле засеяно зубами дракона, они, как видите, заново прорастают, и если змею разрубить на очень большое количество кусочков, она все равно голубкой не станет.

– Что же такое советская карательная психиатрия? Страшно вам было с ней соприкоснуться?

– Страшно? Не то слово! Замечу, что под прикрытием белых халатов с инакомыслием боролись отнюдь не везде – это была чисто советская специфика. В странах Варшавского договора, правда, изобрели свои методы. В Чехословакии, например, следствие было пыточное: диссидентов, которые отказывались давать показания, там просто травили собаками.

У нас в Союзе подобное практиковалось только в Грузии – у Шеварднадзе. Этот «поборник демократии» создал так называемые пресс-хаты, или пресс-камеры: если человек не признавался в антисоветской деятельности или что-то там не подписывал, его бросали к уголовникам, и те мучили, избивали… Так что про демократию Шеварднадзе можно было кому угодно рассказывать, но не советским диссидентам. Мы еще не забыли, как он заявил, что для Грузии солнце встает не на востоке, а на севере. Блестяще – да?

Саакашвили, видно, обвел Шеварднадзе вокруг пальца, изображая себя его учеником, и это доказывает, что он неплохой политик, – я бы притвориться так не смогла. Благодаря этому Грузия получила очень приличного президента, а вот Звиад Гамсахурдиа был человеком прекрасным, но не умел притворяться, поэтому для него все так трагически кончилось…

– Сегодня, в силу недостаточной образованности, многие молодые люди понятия не имеют, в чем состоят преступления коммунистического строя, советской власти. Им и невдомек, что такое 37-й год, расстрелы инакомыслящих…

– Неужели в Украине есть люди, которые до такой степени не знают собственной истории?

– К сожалению, их очень много. В школах, на мой взгляд, учат плохо и часто не тому, поэтому я опять-таки хочу вас процитировать. «В 1920 году, – пишете вы, – белых офицеров топили целыми баржами на Соловках. В открытом море прорубали у барж днища, команда и чекисты уплывали на шлюпках, а пленные захлебывались в ледяной воде… Когда Белая гвардия вошла в Самару и открыла подвал чрезвычайки, где каждый день расстреливали классовых врагов, пол оказался на полметра покрыт кровавым студнем… В 37-м в подвалах Лефортовской тюрьмы стояла гигантская мясорубка, и прежде чем зарыть это «удобрение» в подмосковных оврагах и рвах, тела казненных в ней перемалывали… В 52-м чекисты пытали кремлевских, то есть лучших в стране, врачей и собирались повесить их на Красной площади, а всех евреев выслать в Сибирь… От Будапешта до Праги, от Афганистана до Чечни, от «Норд-Оста» до Беслана их путь был усеян трупами невинных – тысячами и миллионами трупов». Скажите, тот факт, что империя зла превратилась в руины, вас радует?

– Я, безусловно, счастлива, что кому-то удалось уйти, уползти… Всегда знала, что Латвия, Литва и Эстония спасутся…

– …первыми…