Валеркин декабрь

— Мы сделали это! — крикнула Машка и запрыгала по снегу, оставляя следы. Я загавкал и поскакал вокруг нее. Она хохотала и ловила руками медленно падающие снежинки. Это было завораживающе красиво: оранжевый фонарь, белый снег и худенькая черная девушка. Жаль, что мы не люди.

— А что в такое время делает на улице один маленький щенок? — Прозвучал из темноты до боли знакомый голос Алексея. Я остановился. Маша тоже перестала кружиться и медленно пошла к моему убивцу.

— Кто это такой у нас красивый? А, Валерк? — Она обошла его кругом.

Тот зябко передернул плечами.

«А это, Маш, дяденька, который меня убил. Только не трогай его!» — испуганно воскликнул я, когда она хищно воздела к его шее руки.

«Сначала он меня убил, а потом целый день спасал. Он знает, кто я».

Маша руки убрала и подошла ко мне. За ней медленно, удивленно разглядывая возникающие ниоткуда отпечатки подошв на снегу, шел Алексей.

— Малыш, — тихо сказал он, — извини, что уехал. Я за тобой. Понимаешь, — начал торопливо объяснять он, — тебя, как Валеру, в семье никто не воспримет. Их Валера лежит в больнице. А мне никто не поверит. Ты это понимаешь? — Он присел передо мной и посмотрел мне в глаза. — Поехали домой?

Машка свистнула и присела рядом с нами.

«Маш, попробуй написать пальцем на снегу, вдруг получится?» — Попросил я ее. Она задумчиво окунула палец в снег и медленно вывела слово «вечность».

— Всегда хотелось. — смутилась она.

У Алексея расширились глаза, и он ткнул рукой в сверкающие в свете фонаря кристаллы.

— Валер, вот это — ты?

Я помотал головой и сказал подруге: «Объясни ему, пожалуйста, что нас уже вроде как двое. Только поаккуратней, не испугай, а то у него и так сегодня перегруз случился».

Та кивнула и быстро вывела на снегу: «Привет, меня зовут Маша. Я соседка Валерки и привидение».

«Ты что творишь?» — прошипел я.

Она кинула в мою сторону взгляд и продолжила: «Мы с ним в одной реанимации. А мне с вами можно?»

Она вскочила и умоляюще посмотрела сначала на меня, потом на Алексея. Тот аккуратно поднял меня под пузико и потрогал холодные лапы.

— Э, братец, да ты совсем замерз. А что до тебя, Маша… С воем по дому ночью бегать не будешь?

Та отрицательно покачала головой. Я перевел.

— Тогда поехали. — И он быстро понес меня к джипу. Открыв дверцы, поставил меня на переднее сидение. Машка скользнула следом. «Даже лапы не протер», — запоздало вспомнил я. Он завел двигатель, и мы поехали за город.

В теплом салоне я опять начал клевать носом. Алексей молчал и смотрел на дорогу, освещенную светом фар. Из темноты навстречу летел пушистый снег и белые на обочинах ели. Я уже засыпал, когда Маша толкнула меня в бок. Я поднял морду и удивленно посмотрел на нее.

— Знаешь, — начала она, — я теперь не чувствую скорость. И не чувствую запахов. Не понимаю, холодно или тепло. Все, как на экране телевизора. Валерка! Мы должны придумать, как нам вернуться в наши тела! Я снова хочу сесть за руль! — По ее призрачному лицу текли слезы. Сама, того не замечая, она приподняла меня и, уложив к себе на колени, начала чесать за ушком. Я, конечно, удивился, но так хотелось спать! И я заснул.

Проснулся я уже в доме, когда одетый в майку и спортивные штаны хозяин поставил перед моим черным носом миску с куриным бульоном. Такого восхитительного блюда я не ел за всю свою жизнь! Тарелка была вылизана за три секунды. Алексей протер мне мордочку, аккуратно взял на руки и устроился со мной на диване перед камином. В нем горел яркий огонь и тихо потрескивали поленья. Я покрутил головой и увидел Машу в кресле напротив.

— Ну что, девочки-мальчики, — вздохнул Алексей, — нам надо решить, как вернуть вас в ваши тела. Где твоя подружка? — спросил он меня.

Я мордой показал направление.

— Хорошо, — продолжил единственный в нашей компании человек, — что вам мешает? Может быть, какие-то внутренние проблемы? Подумайте хорошенько. Маша. На столике блокнот и ручка. Попробуй что-нибудь написать.

Та поднялась с кресла, подошла к столику и нерешительно потянулась пальцами к бумаге.

“Машка! — заорал я. — Хватит трусить. В машине ты удерживала мое тело целиком! Ну-ка бери ручку!”

Она решилась и, раскрыв пальцы, цапнула ручку.

«Да!» — крикнула она и схватила блокнот. Алексей философски смотрел, как к пустому креслу поплыли письменные принадлежности, спустя некоторое время зависшие над ним.

— Итак, — продолжил он, — Валера, что ты думаешь?

Я подумал.

«Машка, тащи кресло ближе, я буду говорить, ты запишешь. Только, чур, не обижаться и писать все!»

Та пожала плечами, встала и пинком отправила кресло к нашему дивану. Потом села в него обратно. Алексей поморщился. Наверно, было жалко пол.

«Пиши» — приказал я Машке.

«Маша стала привидением, потому что считает, что никому не нужна» — Продиктовал я.

Она, поджав губы, записала. Алексей прочитал и внимательно посмотрел на кресло.