Валеркин декабрь

Та, охая, вприпрыжку понеслась вокруг него. «Никак не прошибет» — подумал я. Алексей подмигнул мне и выпустил в поход по лестничной клетке свою кефирную бутылку. Та сразу загремела под шлепанцами, и, отрикошетив, понеслась по ступеням вниз. Соседка завыла и, подскочив к нашей двери, начала дубасить в нее своими мощными кулаками. Кирилл показал большой палец. В это время во всенародно любимой передаче ‘’Давай замутим” наступила долгожданная рекламная пауза, и бабушка, влекомая желанием сначала облегчить организм, а потом снова его загрузить, потопала на кухню и услышала бешеный стук в дверь. Отперев замок, она открыла дверь и удивленным голосом спросила у соседки:

— Милочка, у вас что-то случилось?

Соседка рыкнула нечто нечленораздельное и пухлым пальцем показала на лестничную клетку:

— Это не у меня, а у вас что-то случилось!

Бабушка задумчиво оглядела охотников на привале и улыбнулась соседке:

— Да, да, вы можете быть свободны! Дальше я сама.

Та резко развернулась и поскользнувшись на кефирной луже, грохнулась на ногу Алексею, который ее так неосмотрительно вытянул. Он взвыл и попытался встать, но мощное плечо и тяжелая рука намертво припечатали его к полу. Я угорал. Кирюха поднялся и подошел к бабушке:

— Мы стучали- стучали, звонили-звонили…

Бабушка, как истинная женщина, тут же нашла виноватого:

— Ты мне лучше скажи, где твой брат с ключами?

Алексей, уже стоя на коленях и хлопая соседку по щекам, тут же отбил подачу:

— Может, вы все-таки пустите в квартиру своего голодного внука и займетесь соседкой?

Но мою бабулю просто так с толку не собьешь. Она подбоченилась и спросила:

— А вы кто такой, чтобы мне указания раздавать?

Тут Кирюха, взявшись за дверную ручку, развернулся и звонким мальчишечьим голосом объявил на весь подъезд:

— Это — мой папа!

И, войдя внутрь, захлопнул дверь. Соседка тут же открыла глаза и возмущенно возразила:

— А вот и не папа! Что, я того огрызка не помню, что ли?

Алексей ей подал руку, и та, кряхтя, поднялась. Оглядев моего задавителя, она кокетливо улыбнулась:

— Благодарю, Вас, мужчина! Хотите чаю с пирожками?

Пока они расшаркивались, бабушка подошла к двери и дернула за ручку. Дверь была заперта.

— Кирилл! — заорала бабушка. — Открой дверь немедленно, поросенок! — Ответом, предсказуемо, была тишина.

Алексей посмотрел на все это, подошел ко мне и присел передо мной на корточки:

— Малыш, я безумно устал. — Он провел рукой по лицу. — Я понимаю, что виноват. Но мне тоже хочется отдохнуть и помыться. Отпусти меня… Пожалуйста! — Он просяще посмотрел мне в глаза. Стало страшно и, почему-то, грустно. Я лег и опустил морду на лапы. Странно, но собачьи повадки давались мне все легче и легче.

— Вот и ладушки! — Бодро поднялся Алексей. — Дамы! До свидания! В сумке продукты. Счастливо оставаться! — И человек быстро застучал каблуками по ступеням. На площадке остались бабушка с соседкой и я.

— Он вам кто? — спросила соседка.

— Первый раз вижу! — Честно ответила бабушка и ударила ладонью по двери.

— Кирилл, открой дверь! И где твой брат?

За дверью прошуршали шажки братца, и раздалось категоричное:

— Не открою!

Бабушка пожала плечами и смущенно посмотрела на соседку.

— Идиотская ситуация.

Та качнула головой и, немного подумав, предложила:

— Может, зайдете пока ко мне? А в двери оставим записку!

Бабушка тут же просияла.

— О, конечно! Спасибо! — Они подхватили сумку и ушли за другую дверь. Я остался один. Обо мне так никто и не вспомнил. До собаки никому не было никакого дела.

— М-даа… Шоу было захватывающим! — раздался звонкий женский голосок откуда-то сверху. Я тут же вскочил на лапы и ощетинил загривок. На верхней площадке между этажами стояла девчонка лет восемнадцати в черной косухе, черных кожаных штанах и берцах. Черные короткие волосы были растрепаны, глаза, неожиданно светло-голубые, были жирно подведены черной тушью, на губах лежала черная помада, а в носу и ушах торчало несколько колечек. Она прислонилась боком к перилам и похлопала в ладоши.

— С вашей семейкой и кина не надо! — Улыбнулась она и начала спускаться вниз. Перила и ступени просвечивали сквозь нее.

«Ты кто?» — мысленно задал я вопрос и сел в изумлении на попу.

— Кто-кто, — ответила она, — Маша Короткова, твоя бывшая соседка сверху. Ты помнишь меня, Валерка?

Она дошла до меня и присела на ступеньку. Я подавился слюной от неожиданности.

«Ты меня видишь и слышишь?» — завопил я.

— Конечно. — ответила Маша.

«Так скажи им, что я — Валерка!»

— Не могу, — вздохнула она.

«Почему?»

— Я, Валерочка, в некотором роде, как и ты — призрак. Если ты еще не заметил. — Добавила она язвительно.

Я вздохнул и вспомнил, как возвратившись из спортивного лагеря в прошлом году, от кого-то слышал, что девчонка с верхнего этажа разбилась на мотоцикле. Но близко я ее не знал, так, иногда в подъезде здоровались. К тому же она была старше меня, не интересовалась малолетками и тусовалась со взрослыми байкерами. Видел один раз, как отъезжали от подъезда с ревом и хохотом. А теперь, значит, вот как.

«Значит я…» — начал говорить.