Валет червей

- Когда умоешься и переоденешься, спускайся вниз. Мы собираемся сразу же сесть за стол. Дикон решил, что вам следует хорошенько поесть с дороги.

Я умылась, переоделась. Спускаясь по лестнице, я услышала внизу оживленный разговор и смех. Все уже собрались в комнате для пуншей возле столовой, где, как я помнила, всегда собирались перед обедом. Я слышала высокий голос Клодины и хрипловатые мужские голоса.

Я вошла. На секунду все замолчали, а затем Дикон сказал:

- Ты помнишь этих близнецов, Лотти?

Сыновья Дикона! Им, должно быть, уже по двадцать. Неужели это возможно! Ведь я всегда представляла Дикона молодым человеком. Ему сейчас должно быть сорок три. У меня появилось ощущение, что прошлое ускользает от меня. Отец был прав. Если мы вообще собирались соединиться, следовало с этим поспешить.

Я хорошо помнила Дэвида и Джонатана. Они были Похожи на Дикона и друг на друга, что естественно для близнецов. Первым поцеловал мне руку Джонатан, а потом Дэвид.

- Я помню, однажды вы приезжали сюда, - сказал Джонатан.

- Мой милый мальчик, - сказал Дикон, - когда-то она жила здесь. Это был ее дом.

- Должно быть, интересно вернуться в места, которые были твоим родным домом, особенно если ты отсутствовал так долго, - заметил Дэвид.

- Это и в самом деле интересно, - ответила я, - но самое интересное, конечно, это видеть вас, вашу семью.

- Только не говори о моей семье, Лотти, - запротестовал Дикон. - Ведь это и твоя семья.

- Это верно, - подтвердила Сабрина. - Ну, что, похоже, все собрались. Давайте пойдем к столу? У нас очень темпераментный повар, и он будет метать громы и молнии, если мы позволим еде остыть.

Мы прошли в столовую, стены которой были завешаны гобеленами, в центре стоял стол, на концах которого стояли канделябры. Все выглядело великолепно. Сабрина села на одном конце стола, а Дикон - на другом, я - по правую руку от него. Клодина сидела между Дэвидом и Джонатаном, которых, как я заметила, забавляла ее двуязычная речь. Она очень хорошо говорила по-английски, поскольку ее обучала я, но иногда забывала, что мы находимся в Англии и переходила на французский, отчего братья-близнецы приходили в восторг. Луи-Шарль был молодым человеком, не терявшимся ни при каких обстоятельствах, так что между ним и Сабриной завязался разговор на смеси плохого французского - со стороны Сабрины - и отвратительного английского, на котором говорил Луи-Шарль. Дикон обращал внимание лишь на меня. Он постоянно наблюдал за мной, гордясь своей великолепной столовой, поданными блюдами и, как я была уверена, тем, что я все-таки поддалась его уговорам и решила навестить Эверсли.

Это был очень приятный вечер, и, когда настала пора расходиться, Клодина, пожалуй, выразила общее для всех нас чувство, сказав:

- Как чудесно, что мы все сейчас здесь. Только я боюсь, что сегодня мне не удастся уснуть. Я слишком взволнована.

- Сабрина настояла на том, чтобы проводить меня в комнату. Закрыв за собой дверь, она устроилась в кресле.

- Не могу передать тебе, как мы счастливы, что ты наконец здесь, Лотти. Дикон всегда очень много рассказывал о тебе, и всякий раз, отправляясь во Францию, уверял, что собирается уговорить тебя вернуться вместе с ним. Я слышала, что дела там складываются не лучшим образом. Я кивнула.

- Дикон полон дурных предчувствий. С некоторых пор он говорит, что тебе необходимо уезжать оттуда.

- Я знаю. Он говорил мне.

- Ну.., это твой дом, ты знаешь.

Я покачала головой.

- Мой дом там.

- Как жаль, что с тобой не смог приехать твой отец.

- Нам всем жаль.

- Дикон говорит, что он самый настоящий джентльмен.

- Дикон прав.

- Но он стареет, конечно, а ты ведь все-таки англичанка, Лотти.

- Мой отец француз.

- Да, но ты была воспитана здесь. И трудно найти большую англичанку, чем твоя мать.

- И еще труднее найти большего француза, чем мой отец, - улыбнулась ей я. - Вот видишь, я смешанной национальности. Я люблю Эверсли. Мне здесь нравится... Но мой муж был французом, и мои дети - французы. Именно там мой дом.

Вздохнув, она сказала:

- Иногда мне становится очень грустно. Знаешь, мы с твоей бабушкой были очень близки.

- Разумеется, знаю.

- И мне ее ужасно не хватает.

- Понимаю. Но у вас есть Дикон. Ее лицо осветилось улыбкой.

- О да, Дикон. Больше всего мне хотелось бы видеть его полностью счастливым. Того же самого очень хотела и твоя бабушка...

- Да, я знаю. Она обожала его.

- Он просто чудесный человек. Прошло уже много лет с тех пор, как умерла бедняжка Изабел. Люди считают странным, что он до сих пор ни на ком не женился.

Во внезапном порыве гнева, который, случалось, вызывало во мне упоминание о Диконе, я произнесла:

- Возможно, просто не поступало достаточно выгодных предложений. У него были Эверсли, Клаверинг, и, насколько я понимаю, он много получил и через Изабел...

Сабрина не менялась. В ее глазах Дикон был выше всякой критики, и она не замечала осуждающих его слов, даже если они были высказаны достаточно прямо.

- Я знаю, почему он так и не женился, - сказала она.

- Ну, у него уже есть двое сыновей. Это ведь одна из причин, по которым женятся амбициозные люди, не так ли?