Валет червей

Мне хотелось, чтобы она прекратила наконец говорить о Диконе. Я уезжала - это было решено. Я не могла оставаться здесь, зная, что мой отец болен.., и, возможно, умирает и зовет меня.

- Я немедленно начинаю собираться, - сказала я. Она схватила меня за руку.

- Подожди, Лотти. Не спеши. Давай, я пошлю кого-нибудь в Лондон за Диконом.

- Это займет слишком много времени, и в любом случае Дикон ничего не может изменить.

- Он огорчится, если ты уедешь.

- Значит, ему придется расстроиться, потому что я уезжаю.

- Дети... - начала она.

Я заколебалась. И тут же приняла решение.

- Они могут остаться здесь, если вы не будете возражать. Они могут отправиться домой позже. Я поеду одна как можно быстрее.

- Дорогая моя Лотти, мне это не нравится. Мне это совсем не нравится. Дикон...

- Пойду, поговорю с посыльным. За ночь он хорошенько отдохнет, и назад мы поедем вместе. Мы отправимся рано утром.

- Если бы здесь был Дикон!

- Ничто не остановит меня, Сабрина. Детям здесь будет хорошо. Они могут остаться?

- Конечно, конечно.

- Возможно, Дикон и вы приедете вместе с ними и погостите у нас в замке.

Она взглянула на меня испуганно.

- Если ты действительно намереваешься уезжать, тебе следует взять с собой хотя бы двух слуг. Тебе понадобятся кое-какие вещи... И с ними будет безопасней. Тебе обязательно нужно это сделать. Я настаиваю.

- Спасибо, Сабрина, - сказала я и пошла на кухню, чтобы поговорить с посыльным.

ПРОЩАЙ, ФРАНЦИЯ!

Все-таки я надеялась, что Дикон успеет вернуться домой. Я знала, что он попытается убедить меня не уезжать, но если я проявлю настойчивость, то, скорее всего, решит меня сопровождать.

Мне очень хотелось, чтобы он поступил именно так. Я боялась того, с чем могла встретиться по возвращении во Францию, и упрекала себя за то, что оставила отца, хотя именно он хотел, чтобы я уехала.

Эверсли находился недалеко от Дувра, и путешествие было недолгим. Ла-Манш мы тоже пересекли без приключений, поскольку стояла прекрасная погода. Только ступив на землю по ту сторону пролива, я ощутила, как изменилась обстановка.

Июльское солнце палило немилосердно, воздух был неподвижен, словно сама природа затаила дыхание в ожидании решительных событий. Что-то неуловимое носилось и в атмосфере городов, через которые мы проезжали. На улицах собирались кучки людей. Они украдкой поглядывали на нас, когда мы проезжали мимо. Некоторые городки выглядели опустевшими, но мне чудилось, что из-за закрытых окон домов за нами наблюдают.

- Такое впечатление, что все как-то странно изменилось, - обратилась я к слуге. Он ответил, что ничего не замечает.

Мы прибыли в Эвре, и я вспомнила, как в свой первый приезд во Францию мы с отцом останавливались здесь. Теперь все выглядело иначе. В городке царил дух молчаливой враждебности, тот самый, который я уже почувствовала в городах и деревнях, через которые мы проезжали.

Я вздохнула с облегчением, когда, наконец, показался замок. Пришпорив коня, я въехала во двор. Один из слуг принял его, а я поспешила в замок. Лизетта, которая, должно быть, следила за дорогой из окна, тут же сбежала в холл.

- Лизетта! - воскликнула я.

- Итак, ты приехала, Лотти.

- Я хочу сейчас же повидать отца. Пристально взглянув на меня, она покачала головой.

- Что ты хочешь сказать? - быстро спросила я.

- Его похоронили неделю назад. Он умер на следующий день после того, как я послала тебе письмо.

- Умер! Отец! Это невозможно.

- Да, - ответила она, - он был тяжело болен. Врачи сказали ему об этом.

- Когда? - воскликнула я. - Когда врачи сообщили ему об этом?

- Давно. До вашего отъезда.

- Тогда почему же?..

- Должно быть, он хотел, чтобы вы уехали. Я села за большой дубовый стол и уставилась невидящим взглядом в высокое узкое окно. Теперь я все поняла. Он давно знал, что серьезно болен, и именно поэтому настоял на нашей поездке в Англию. Отец вообще не собирался ехать со мной, но все время говорил, что поедет, только для того, чтобы заставить меня завершить подготовку к отъезду, и лишь в самый последний момент признался, что не может сопровождать нас.

- Мне не следовало уезжать, - произнесла я. Лизетта пожала плечами и слегка склонилась над столом, поглядывая на меня. Если бы я не была настолько ошеломлена, я наверняка заметила бы изменения в ее отношении ко мне. Но я была слишком поражена происшедшим, слишком подавлена обрушившимся на меня горем.

Я пошла в спальню отца. Лизетта последовала за мной. Полог был отдернут, открывая пустую кровать. Я встала возле нее на колени и закрыла лицо руками.

Лизетта стояла рядом.

- Это бесполезно, - сказала она. - Его больше нет. Я прошлась по комнатам. Пусто. Затем направилась в церковь и примыкающий к ней мавзолей. Там стояло его надгробие. "Жерар, граф д'Обинье. 1727 - 1789".

- Это произошло слишком быстро, - пробормотала я и увидела, что Лизетта стоит сзади.

- Ты отсутствовала довольно долго, - напомнила она мне.

- Мне следовало сообщить обо всем.

- Он не позволял. Только тогда, когда он уже был не в состоянии приказывать, не мог запретить послать за тобой, я решила поступить так, как считала нужным.