Валет червей

- Они были так счастливы вместе, - сказала я, - настолько идеально подходили друг другу. Он, такой опытный, и она, сама невинность. Но мама была идеалисткой и, мне кажется, заставила отца стать тем человеком, каким его себе воображала.

- Возможно. Но погибнуть таким образом! Пасть жертвой дураков... В этой стране слишком много дураков.

- Но разве в других странах дело обстоит иначе?

- Ты права. Но в данное время Франция не может себе позволить иметь столько дураков. Ты ощущаешь здешнюю атмосферу? Это похоже на затишье перед бурей.

- Я ничего не ощущаю.

- Это потому, что ты не знаешь о происходящем вокруг тебя.

- Но я живу здесь, а ты всего лишь гость.

- Мне приходится путешествовать по Франции, и я наблюдаю.

- Дикон, твоя мать говорила что-то относительно того, что ты умудряешься сидеть сразу на нескольких стульях. Ты здесь с какой-то целью?

- Если бы это было так, то поручение было бы, безусловно, секретным, и таким образом, ты не должна была бы ожидать, что благородный человек посвятит тебя в ее суть.

- Я всегда подозревала, что у тебя есть какая-то цель...

- Главная цель моей жизни - быть с тобой.

- Я не верю в это. Он вздохнул.

- Как мне заставить тебя поверить?

- Ты никогда не сможешь этого сделать. Слишком многое нас разделяет. Когда-то ты говорил, что хочешь жениться на мне, но предпочел получить Эверсли. Вскоре после этого ты женился.., весьма выгодно.

- Я сделал одну большую ошибку. Мне следовало дождаться тебя.

- Но ты вспомни, как много значил для тебя Эверсли.

- Я могу думать только о том, что значишь для меня ты. Лотти, перед нашими глазами пример твоих родителей. Насколько мудро они поступили! Подумай, насколько идиллической была их совместная жизнь.

- У нас такой не получится.

- Почему?

- Потому что мы другие. Ты скажешь мне, что у тебя и у моего отца много общих черт. Но для идеального союза нужны две стороны, а я могу уверить тебя в том, что ничуть не похожа на свою мать.

- Лотти, возвращайся ко мне. Выходи за меня замуж. Давай начнем с того, с чего следовало начать много лет назад.

- Не думаю, что это будет разумно.

- Почему же?

- Я бы вышла вновь замуж, если бы нашла идеал. Я помню, как выглядел союз моих родителей. Я слышала, как мой отец объяснялся с моей матерью.., ничто меньшее меня не удовлетворит. Если такое невозможно, я предпочитаю свое нынешнее положение свободной и независимой женщины.

- У тебя будет все, что ты хочешь.

- Слишком поздно, Дикон.

- Никогда не бывает слишком поздно. Ты испытываешь ко мне определенные чувства.

- Да, надо признать.

- Тебе становится легче, когда мы рядом. Я заколебалась.

- Я.., я слишком хорошо тебя знаю.

- Ты очень хорошо меня знаешь. Когда ты меня видишь, твои глаза загораются.

Он повернулся ко мне, обнял меня и начал целовать. Мне было не обмануть себя - я была взволнованна, мне хотелось ответить на его ласки, хотелось, чтобы он целовал меня.., но я представила себе мать, ее голос, ее слова, предупреждающие меня. Теперь, когда ее не было в живых, она, казалось, стала мне еще ближе.

Я резко оттолкнула его.

- Нет, Дикон, - сказала я, - нет.

- Теперь мы оба свободны, - напомнил он. - Почему же нет? Давай начнем с того, что нам следовало сделать еще много лет назад.

Я не заблуждалась относительно себя. Мне хотелось сдаться. Я знала, что жизнь с Диконом будет похожа на азартную игру, и хотела попытать счастья и сделать ставку. Но я все еще видела мою мать: она, как бы восстав из гроба, предупреждала меня, и столь живым был ее образ, что я не могла отмахнуться от него.

- Ты сможешь найти себе подходящую пару в тех кругах, в которые ты вхож, - произнесла я. - Высший свет Лондона, не так ли? Какую-нибудь богатую женщину, а?

- Знаешь ли, некоторых материальных благ я уже сумел добиться.

- Но тебе хотелось бы большего.

- А кто может искренне сказать, что не хочет этого?

- Уж, конечно, не Дикон.

- Ну, если уж на то пошло, то и тебя тоже не назовешь бесприданницей, - весело заметил он. - Уверен, твой отец, исключительно богатый человек, не допустил бы этого. Кроме того, тебе причитается часть доходов от Турвиля.

- Я вижу, что в водовороте страстей ты все-таки не упустил возможности просчитать мою стоимость.

- Ты стоишь дороже бриллиантов, которые я всегда считал более ценными, чем рубины. Дело в том, Лотти, что я действительно люблю тебя. Я всегда любил тебя и всегда знал, что ты создана для меня, - с тех самых пор, как заметил очаровательное своевольное дитя, пылающее той же страстью, что и я. Неужели ты думаешь, что романтичные обстоятельства твоего рождения могли хоть как-то повлиять на мою любовь к тебе?

- Нет, этого я не думаю. Преградой стал Эверсли.

- Грубо! Грубо и банально. Человек совершает одну-единственную ошибку. Неужели он никогда не может заслужить за нее прощения?

- Простить? Да. Но ошибка - если это была ошибка - забывается не столь легко.

Теперь мое настроение резко изменилось. Как только он заговорил о богатстве моего отца, я тут же вспомнила, как он интересовался поместьем, как задавал вопросы, как любовался им во время наших прогулок верхом.