Валя

Перед тем как уйти, мать и Валя убрали комнату. Смахнули со стола крошки, посуду помыли и спрятали в шкафчик. Оттоманку покрыли газетами, чтоб не пылилась. Абажур еще накануне был укутан в старую простыню. Укутывая его, мать заплакала: ей вспомнилось, как она покупала этот абажур; как радовалась, что он такой веселый, красно-желтый, как апельсин, и думала - вот еще скатерть купить новую, и совсем хорошо станет в комнате, - а вместо того, смотри ты, что стряслось над людьми.

5

И вот они сидят у Московского вокзала.

У Московского вокзала, вдоль по Лиговке, до самой площади сидят на мешках и чемоданах женщины и дети. Ждут отправки.

Где-то близко голосом надежды кричат паровозы.

Тетя Дуся собрала вместе всех своих, пересчитала и сердится:

- Барахольщицы, вам сказано было - шестнадцать кило и чемоданов не брать, а вы натаскали?!

- Сама говорила, - кричат женщины, - польта брать и валенки, а теперь куда деть, на Лиговке кинуть?!

- И так сколько дома бросили, - кричат другие, - не знаем - пропадет или цело будет!

- На всех про всех три вагона, - сердится тетя Дуся, - багаж запихаете, а сами останетесь, что ли?

- Небось впихнемся и сами! - кричат в ответ. - Ты вагоны давай получай скорей!

Все жарче печет солнце.

Ожидающие выпивают всю газированную воду и съедают все мороженое, что продается на площади и ближних улицах. Очереди у водопроводных кранов стоят по дворам Лиговки, Старо-Невского и улицы Восстания. Валя стоит с чайником и бидоном, Люська с кружкой.

Набрав воды и напившись, они мочат носовые платки с завязанными на углах узелками и натягивают на голову. Получаются такие приятные прохладные шапочки. Только они сразу высыхают.

Мать сидит на корзине. Возле ее рук и колен - их имущество. Рядом сидит на своем чемодане толстая бабушка с большим желтым лицом и очень черными глазами. Она одета в синее горошком платье, белый шелковый шарф на плечах. Обмахиваясь сложенной газетой, она разговаривает с матерью.

- У вас красивые девочки.

Мать, конечно, рада.

- В отца пошли, - говорит она. - Он тоже такой блондин, тонкая кость.

- Прекрасные девочки, - хвалит бабушка и дает Люське и Вале по шоколадной конфете.

- И ты скажи спасибо, - учит Люську мать. - Видишь, Валя сказала спасибо. Всегда надо говорить спасибо. Угостите бабушку водичкой. Пейте, бабушка.

В очереди много девочек Валиного возраста. Валя с ними познакомилась. Стайкой бродят они вдоль высоких домов, на них смотрят тысячи окон, перекрещенных косыми крестами из белых бумажных полосок.

Заходят девочки в большой магазин и разглядывают: что там есть.

Там есть разные шляпы, и материи, и меха, и мебель, что хочешь. Только забиты фанерой витрины и горит электричество.

Только зачем нам эта мебель? Мы и свою-то бросили, не знаем, пропадет или цела будет.

Хорошие материи, да нам бы их все равно девать некуда. И так мешки набиты доверху.

А вон ту шляпу я бы взяла, если б мне купили. Ту красоту из прозрачной соломы с цветами я бы взяла. Я бы ее на голову надела. Какие цветы. Как живые.

Гуськом выходят девочки из магазина. Идут дальше.

Есть балованные и бойкие, нарочно разговаривают погромче и смеются, чтобы прохожие обратили внимание.

Но прохожие проходят, не обращая внимания. Взглянет рассеянно и пройдет.

Может, ему в военкомат, призываться.

Или с окопов приехал, спешит домой - поесть, помыться, дел миллион. Что ему девочки, идущие стайкой по улице.

6

Среди этих девочек была одна. Такая всегда бывает одна. Еще она молчит. Еще она издалека посматривает на тебя - какая ты, будет ли вам вдвоем хорошо и весело; а ты уже понимаешь: это из всех подруг будет самая твоя дорогая подруга!

- Тебя как звать?

- Валя. А тебя?

- Светлана. Пошли за мороженым?

- Пошли!

- Я попрошу денег у моей мамы.

Но матери кричат:

- Хватит бегать! Что вам не сидится? Если посадка - где вас искать?

С дорогой подругой посидеть рядышком на мешках - удовольствие.

- Я читала такую книгу! Понимаешь: он ее любил. И она его любила...

- Какие у тебя косы.

- А мне больше нравится без кос. Как у тебя.

- А ты смотрела кино "Большой вальс"?

Женщина рассказывает, как немцы бомбят Москву.

Другая рассказывает, как бомбили Псков. Но чаще всего упоминается какая-то Мга. Все время: Мга. Мга.

- Ой, - говорит мать, - хотя б тревоги не было, пока мы тут сидим. Куда с вещами в убежище?

- Будем надеяться, что не будет тревоги, - отвечает толстая бабушка. И, сорвав с плеч шарф, машет им и кричит: - Саша! Саша!

Лысый дяденька, глядя себе под ноги, пробирается к ней. Лысина у него как яйцо, как острый конец яйца. Глаза такие же черные, как у бабушки. Рукава рубашки засучены. Портфель в руке.

- Вы еще здесь, - говорит он. - Ты что-нибудь пила?

- Я пила, - отвечает бабушка. - Не беспокойся.

- Ела что-нибудь?

- Ела, ела. Не беспокойся.

- Принести тебе чего-нибудь? Мороженого. Хочешь, поищу мороженого?

- Ничего не надо, побудь со мной. Что нового?

Они разговаривают потихоньку. Он стоит нагнувшись, а она его держит за руку, за худую, жилистую, поросшую темными волосами руку, стянутую ремешком часов.

- Ты еще забежишь, Сашенька?

- Постараюсь.