Валюта смерти

И вот она уже не смотрит на пленившую ее воду, не смотрит на извивающуюся, словно от невыносимой боли, болотницу, на которой столько же одежды, сколько в день, когда мамка ее на свет родила, непутевую. А она – Аня – поднимается по тропке все выше и выше, и не просто идет, а словно кто-то ее поддерживает, обнимая за талию.

Кто?

Аня посмотрела на незнакомца, и тот улыбнулся ей, помогая идти.

– Не спрашивайте меня ни о чем, нам нужно немедленно убраться отсюда. Болотница могла быть и не одна. Они теперь знаете какие… идите не оглядываясь, если что, я постараюсь задержать ее, а вы бегите и не оглядывайтесь.

Аня кивнула. На разговоры попросту не было сил.

Ну, вот и набережная, привычный серый асфальт под ногами, дом богинки. Впрочем, до богинки ли ей теперь?

Рядом идет, подгоняет ее, незнакомец в твидовом пальто – а что, коль у него в кармане ножик? Хотя какой смысл, сначала спасти человека, а потом зарезать? Да и по-любому, если резать, то самое место на берегу – пустынно, если не считать болотницу, ну да с нею незнакомец быстро управился.

Аня споткнулась и была вынуждена остановиться, потирая ушибленную лодыжку и переводя дыхание.

Теперь она могла разглядеть своего спасителя. Карие, почти черные глаза, давно не чесаные патлы до плеч. Худые щеки под недельной черной щетиной. Такие худые да впалые, что невольно подумалось, как он их, сердечный, бреет?

– Я не могу здесь с вами задерживаться, за мною охотятся. – Незнакомец воровски оглянулся и, достав из кармана свернутые трубочкой листки бумаги, протянул их Ане. – Пожалуйста, почитайте на досуге. Это очень важно.

– Кто вас преследует? – Аня не пыталась удержать своего нежданного спасителя, но он сам присел рядом, массируя ее лодыжку.

– Люди «Нави», кто еще. Они врут вам. Все врут. На самом деле, – он снова оглянулся, – я не могу сказать большего, – умоляю, спрячьте листки. Это рассказ. Вы должны прочитать его. Я не могу пока переправлять через Ахерон[4] более конкретную информацию, так как огненные воды его неизменно уничтожают всю правду.

– Огненные воды? – Аня чувствовала себя окончательно запутавшейся. С одной стороны, она сама лично видела голую болотницу, которая потом оказалась прекрасно одетой светской львицей и звала ее в воду, с другой стороны, огненные воды… это, пожалуй, уже слишком.

– Огненные воды стерегутся цензурой Кривды, поэтому они не позволяют провести ни слова правды, ни одного научного объяснения происходящего, ни политического памфлета, ни слов, познавших истину. Но художественный текст… в общем, не всегда, но иногда у нас это получается.

– У кого «у нас»? И кто вы такой?

Незнакомец поднялся рывком, со стороны здания фирмы к нему уже бежали двое одетых в серую форму охранников.

– Проклятие бойцы «Нави»! Прощайте, Аня, меня зовут Яша, спрячьте рассказ, я постараюсь найти вас.

Последнюю фразу он выкрикнул уже на бегу, быстро перебежал дорогу и прыгнул в припаркованную на обочине машину, которая тут же сорвалась с места, оставив преследователей далеко позади. Наверное, в машине его ждал водитель.

Стараясь не привлекать внимания, как научил ее Трепетович, и засунув листки в сумку, Аня двинулась в сторону Александро-Невской лавры, где без особых хлопот поймала машину.

Глава 16 Вторник вечер. Путь домой

Нет с ним слада нам —
Черт надышался ладана.

А.Смир

Домой прибыла только около шести часов, так что времени оставалось лишь покормить Казика и наскоро принять душ перед встречей с Димой. Она подкрасилась и переоделась было в любимое Димино платье, но вовремя вспомнила, что Трепетович рекомендовал не выделяться из толпы, поэтому платье и туфли на всякий случай решила взять с собой, только теперь соображая, что сумка с мобильником, кошельком и запретным рассказом, осталась в машине.

Особенно было жалко мобильника, впрочем, дешевый телефон можно было купить в стекляшке возле метрополитена, а дорогой-то ей зачем? Номера отца, мамы и сестры она помнила наизусть, с друзьями и коллегами по работе не общалась с самой аварии.

На вопрос Казика, когда же они пойдут звонить, Аня буркнула что-то неопределенное, мол завтра, послезавтра, не видишь – занята. По реакции ребенка было понятно, что он, хоть и обиделся, а не сбежит в ее отсутствие. Парнишка был явно не из уличной шушеры, бессонная ночь в страшном подвале подействовала на него как нельзя лучше, так что Казик был тихим, смирным, не качал права и, вообще, вел себя так, словно его нет, – мечта, а не ребенок!