Валютчики

— Не хило, — согласился я. — Теперь желаю, чтобы вы прочувствовали, что всему наступает предел.

— Я отдаю половину хрустов.

— Почему половину?

— Ты впоролся. Во вторых, я работаю не один. Пойми, братишка, я не в состоянии собрать всю капусту.

— Цыганский табор тебе братишки, — соснул я воздух сквозь зубы. — Где бабки?

— Ты не десантник?

— В стройбате служил, при штабе.

— Прости за недоразумение, не дави крепко. Люди оборачиваются, — кидала одернул пиджак, высморкнул в платок сгусток крови. — Пойдем, возвращу свои деньги. Подруга в машине. Возле Дома обуви чалили.

— Не понял! — ощерился я.

— Лопатник я перекинул напарнице, — заторопился парень. — Если сейчас она не в машине, то объявится лишь под вечер. Клянусь, это правда.

— Пошли.

Мы перебрались через трамвайные пути, направились к Буденновскому проспекту. Проскочили до обувного магазина. Машины не оказалось. Внутренности у меня будто спаялись, я превратился в робота. Давно прокусил нижнюю губу, готовый в случае обмана разорвать мошенника на месте, хотя он был намного моложе. Роли это уже не играло.

— Уехала, — покрутил головой парень. — В лопатнике ключи от машины.

— От твоей квартиры тоже? — ощерился я.

— Дома кто-то есть. Поканали.

Пройдя пару кварталов, мы свернули на Шаумяна, начали подниматься вверх. Заросшие грязью дома с неубранными дворами, решетки на окнах, редкие прохожие. Парень вертел разбитым носом по подворотням, казалось, искал щель, чтобы нырнуть в нее. Я начал понимать, что догнать не смогу. Согласно профессии, он обязан знать ходы и выходы, в то время, как я споткнусь о первый поворот. Если за нами не следует еще и кодла подельников. Двое амбалов идут в кильватере, сохраняя дистанцию. Будем считать, что не повезло. Но отдавать негодяям добро надоело до приступов рвоты.

— Этот, — скользнул телом в один из полуовальных, с обвалившейся штукатуркой, тоннелей парень.

Забежав в сырую тьму, принялся хлопать по карманам. Вид с косым в мою сторону зырканьем говорил о том, что он жаждет мести за унижение при честном народе. Я вытащил из кармана безрукавки шило, нацелился острием на горло. Скоро должны были появиться шедшие следом. Задержав взгляд на острие, парень усмехнулся, махнул рукой:

— Батяня, сей минут.

Он испарился. Я выглянул на улицу. Амбалы беседовали через дом у неряшливой подворотни. Засунув барсетку за пазуху, я перекинул с руки на руку шило. Подумал, что двор проходной, кидалы след простыл. Бояться амбалов не следует, они остались торчать, чтобы понаблюдать за дальнейшими моими действиями. Пора сматывать удочки. Я приготовился уходить, когда ощутил за спиной шаги. Ко мне направлялся мошенник. Один.

— Держи, брат… батяня. Договор дороже денег, — он передал пачку купюр — Уважаю.

— Половина? — спросил я.

— Стольник тормознул, — засмеялся парень. — Не пустому же переминаться, при моей профессии. А ты молодец.

Тряхнув рукавом пиджака, кидала выбросил на ладонь лезвие похожей на кортик финки с крученой рукояткой.

— Не там искал, отец. Я специально руки поднимал, чтобы не уколоть. Мог бы прямо на базаре. Но… уважаю.

— Те двое тоже с тобой? — кивнул я на торчащих возле входа в тоннель амбалов.

— Зачем это тебе, — улыбнулся мошенник. Потрогал распухший нос. — Что держишь в кулаке, не сыграло бы. Обиды тоже не таю.

— Мне как прикажешь? — засовывая деньги в барсетку, спросил я. — Хранить обиду?

— У каждого свой путь на земле.

— И свой конец, — не удержался я. — Ладно, гасим. Спасибо, что пошел навстречу. Я лоханулся, глупее не придумаешь.

— Ничего бы не доказал, — подтвердил кидала. — Удачи.

На базаре в очередной раз подумал, что пора дергать из валютчиков. Это дурдом, в котором могут выжить лишь обделенные на разум людишки, не способные на решение больших проблем. Если вертеться на крутых суммах, навар есть. Для этого надо сбиться в стаю как цыгане, армяне, азербайджанцы, грузины, турки, обезопасить себя со всех сторон — тогда пахота не бесполезная, а приносящая доход не меньший, чем на стройках века, на нефтяных промыслах, даже на норвежских в Северном море. Не надо никуда уезжать. Но данная суета приносит удовлетворение для человека не творческого склада ума, а больше для лиц кавказской, азиатской национальностей, где менялы, торгаши, сутенеры от торговли, при женщинах легкого поведения — потомки барыг с бухарско — дербентских базаров — получили развитие и процветают испокон веков. Интеллигентной особи рынок покажется кипящей низменными страстями клоакой, распространяющей тлетворный запах, запрет на нововведения далеко вокруг. Но в первую очередь на библейские заповеди, истины в высшей инстанции. Здесь украдут, обманут, изменят, солгут. Убьют. Зачем тратить жизнь на познание пройденной предками первобытной среды. Если кто обогатится, то единицы. Остальные будут кувыркаться в грязи, не расставаясь с надеждой вырваться наверх. Всего и выучить надо пару не библейских, но земных заповедей. Узнать, запомнить, попытаться усвоить:

Деньги куются внизу, крутятся вверху. Внизу пашут в поте лица, создавая любые ценности. Вверху этими ценностями пользуются.