Валютчики

— Виталик стоит до последнего. На хозяина работает. Помнишь рыжего, что взвешивал в прошлый раз?

— Смутно.

— Обули. Крутится на чужих бабках. Ему лишь бы на выпивку хватило.

Зайдя в павильон с рядами пустых прилавков, с зависшими над ними из металлических труб вешалками, нашли уголок, присели на ящики. Ленка по одному начала стягивать колечки с камнями и без них. Расстегнула кофту, показала ожерелье из различного плетения цепочек на голой шее. Прикинув вес перстеньков на ладони, я глянул на цепочки, обратился к девушке:

— По сколько просишь за грамм?

— По какой цене вы принимаете изделия? — напряглась Ленка.

— Добавляем к стоимости лома червонец — другой, и все. У нас главное не ценность украшения, оборот. Купил — продал.

— Накидывай два червонца и бери.

— Потопали за весами.

Проскочив павильон, мы попали вовнутрь продолжающего кипеть страстями базара. Красномырдин оказался на месте, с посиневшим носом, проступившими прожилками на щеках. Но расслабуха его не накрывала. В помутневших глазах просматривались интерес, профессиональная настороженность — извечная спутница валютчиков. Я сообщил о цели прихода.

— Весы не проблема, — ощупал Ленку с ног до головы Виталик. — Мне что — нибудь обломится?

— За взвешивание заплачу, — пожал я плечами.

— Этого мало, — Виталик начал выпендриваться одинокой вошью на лобке. — Сдашь часть товара, поговорим.

— Сам беру дороже установленной на лом цены на двадцать рублей.

— Почему не накинуть, если изделия стоящие, — не унимался Виталик. — Показывай, не стесняйся.

С тоской посмотрев вдоль центрального прохода и не увидев на подмостках валютчиков, я перекинул взгляд на Ленку. Она выпятила полные в краске губы, за которыми виднелись ровные зубки. Блин, пупсяра из американского мультфильма. Чем они чистят свой частокол! Который год пользуешься «Бленд — а — Медом», результат не впечатляющий. В общем, на глазок Ленка не отдаст. Взвесив где-нибудь, попрется к другим.

— Ныряем в твою конуру, — кивнул я головой.

— Другой разговор, — повеселел Красномырдин.

Дверь палатки была приоткрыта. Вытащив из — под стола японские весы, Виталик приготовил к работе. У валютчиков появились накрученные приборы с десятком кнопок на панели. Они позволяли манипулировать весом как угодно, в зависимости от количества металла и принесшего сдавать человека. Надавил на одну, обвесил на десятые доли грамма, вправил другую — на целый грамм. Виталик пользовался прибором первого поколения. Тоже можно творить чудеса, но перед потенциальным лохом. Несмотря на многолетнее знакомство, я не сводил глаз с пальцев Красномырдина, хотя существовал неписанный закон — своих не обувать.

— Выкладывай, — разрешил Виталик.

Забрав у Ленки перстни, кольца и цепочки, я скатал тяжеленький комочек, положил в углубление площадки. Выпало сто двадцать восемь и три десятых грамма. Ленка посопела носом, почмокала губками.

— Крупнее не выпрыгнет, — дохнул облаком перегара Красномырдин.

— Сто двадцать восемь и три, — повторила Ленка. Обратилась ко мне. — Калькулятор есть? Как столковались.

— Договор дороже денег, — забегал я по кнопкам «Ситизена». — Лом принимается по сто шестьдесят рублей. По сто восемьдесят за грамм.

— Считай.

— Двадцать три тысячи девяносто четыре рубля. Цепочки не проверял. Замочки в норме?

— Все целое, не потертое, не пожеванное, — заверила девушка. — Замочки не закусывают.

— Если отстегну сотенными, возражений не будет?

— Лучше пятихатками, — заартачилась Ленка. — Куда рассовывать, в задницу?

— Другого места нет? — хохотнул Виталик. — Вон каких выплевываете, мешок с баксами поместится.

— Тебя бы расположили, если бы нужда была, — сердито зыркнула скупщица. Обернулась. — Пятихатками. Меньше — растрачу.

— Твое дело. Может, пачку сотками возьмешь? Затарили по уши.

— Ну… давай одну.

Я соврал. Надежда упиралась в Красномырдина. Налички всего тысяч пятнадцать. Если разнюхают, полечу фанерой над театром Горького с позолоченной на стелле напротив бабой, которой каждый проходящий старается заглянуть под подол. Оставил память бывший первый секретарь обкома партии Иван Афанасьевич Бондаренко, по зову генов ныне копошащийся на даче в земле. Если бы возился всю жизнь, пользы было больше. Гигантские «ростсельмаши» с бесплодными Цимлянскими водохранилищами. Азовское море обезрыбело, особняки известных до революции людей рассыпались, ни дорог, ни водопроводов с телефонными сетями. Не волнуют вечные проблемы и нынешнее правительство области.

— Отберу потом по двести за грамм, — прилип губами к уху Красномырдин.

Я снял напряжение со спины, потому что ждал предложения с начала сделки. Когда подопрет, и на этой работе надо иметь аналитический ум, способный подкинуть дипломатические ходы. Тогда многократно может возрасти долгожданный навар.

— Пятихатки есть? — передавая пачку сотенных Ленке, озабоченно спросил я у Виталика. В противном случае пришлось бы взывать о помощи первому. — Отсчитай двадцать шесть штук, я десять сто отмусолю.

— Как в Греции, — засуетился Красномырдин. — Даже за взвешивание не возьму.