Валютная могила

Надо узнать поподробнее об этом участковом Лакшине. Может, кто-то что-то видел или знает. Когда именно его порезали, взяли ли у него что-нибудь, а если взяли, то что? Почему ему в рот, как и всем остальным, засунули сотенную евро, если он их из вагона не брал? А может, все же не удержался? Если так, то – когда и сколько?

Как это все узнать?

Сходить в участковый пункт. Поспрошать о Сан Саныче этого старлея Воронцова. Многого он, конечно, не скажет, да и не знает он многого. Но что-то выудить из него все же будет можно.

Есть еще жильцы дома.

И есть еще в запасе Володька Коробов, мой дружок-следак из Главного следственного управления Следственного комитета, которому я иногда помогаю в обмен на то, что он иногда помогает мне. Дело об убийстве старшего участкового уполномоченного капитана полиции Александра Александровича Лакшина наверняка в производстве Главного следственного управления. Значит, информацию по этому делу Володька может добыть. И поделиться ею со мной. Поскольку я могу в любой момент напомнить ему, что он мой должник. И обязательно это сделаю. Просто для разговора с ним надо все же иметь за душой кое-какую информацию, интересную и для него.

Но с Володькой я встречусь и переговорю попозже…

Глава 9. Даже хорошему человеку может надоесть быть ментом, или Человек в сером костюме

Участковый пункт находился на первом этаже жилого дома. Вход в него был отдельный, но это вовсе не значило, что Сан Саныч входил в пункт и выходил из него совершенно незамеченным. К тому же вход был со двора, а во дворе, когда тепло, либо «пасутся» старушки, перемывая косточки соседям, либо играют ребятишки. Конечно, это если старший участковый уполномоченный Лакшин не был убит ночью.

Я опять ночевал дома, поскольку на следующий день мне надлежало работать по основной специальности – тележурналистом и ведущим телекомпании «Авокадо».

Мы со Степой прибыли к пункту в районе десяти часов. Поснимали вход, дом, бабушек возле подъездов. Я сказал несколько слов на камеру о нелегкой, но крайне необходимой работе участковых уполномоченных, а потом мы вошли в помещение участкового пункта. Таблички «Ст. УУП Лакшин Александр Александрович» на дверях уже не имелось. Вместо нее висела другая:

«И. О. ст. УУП Воронцов Алексей Юрьевич»

Я постучал в дверь и услышал начальственное:

– Войдите.

– Разрешите? – приоткрыл я дверь и вошел в кабинет нового участкового начальника: – Меня зовут Аристарх Русаков, телеканал «Авокадо».

Степа снимал через мое плечо, и камера «видела» все, что видели мои глаза.

Старший лейтенант полиции Воронцов сидел за столом и что-то энергично писал. Лицо его было крайне сосредоточено, а кожа на лбу собрана в волнистые складки, что выдавало напряженную и мучительную работу мысли. Увидев камеру, исполняющий обязанности старшего участкового уполномоченного подобрался и строго посмотрел на меня:

– А кто разрешил вам снимать?

– Закон о средствах массовой информации, – невозмутимо ответил я. – Можно задать вам несколько вопросов?

– Я должен поставить в известность свое руководство, – ответил Воронцов.

– Ставьте, – снисходительно разрешил я и кивнул Степе, чтобы тот пока отключил камеру.

Мы уселись на стулья и стали терпеливо ждать, в то время как старший лейтенант полиции Воронцов делал один звонок за другим. Наконец он нашел того, кто, видимо, имел разрешительное право «пущать» или не «пущать», и, покивав раза два невидимому собеседнику, задал нам вполне дружелюбно вопрос:

– А что вас конкретно интересует?

– Нас интересуют обстоятельства, связанные с последними днями жизни старшего участкового уполномоченного Александра Александровича Лакшина, – ответил я.

– Их интересуют обстоятельства, связанные с последними днями жизни старшего участкового уполномоченного Лакшина, – повторил за мной Воронцов в трубку.

Он несколько раз сказал «да», «слушаюсь», всякий раз согласно кивая головой, затем положил трубку, посмотрел сначала на Степу, а потом на меня, и с неким злорадством произнес:

– Простите, но я не уполномочен отвечать на ваши вопросы касательно последних дней жизни старшего участкового уполномоченного капитана полиции Александра Александровича Лакшина. Открыто уголовное дело по факту его гибели, следствие ведет Главное следственное управление Главного следственного комитета, так что все вопросы, пожалуйста, адресуйте к ним.

– Как же нам сможет помочь Главное следственное управление? – спросил я, придав голосу нотки удивления и разочарования. – Ведь это вы были рядом с Лакшиным в последние дни его жизни, а не Главное следственное управление. Что, не можете нам ответить, чем занимался капитан Лакшин в последние дни, каково было его настроение, планы и надежды? Или это все составляет государственную тайну, охраняемую законом? А может, это коммерческая тайна, а?