Валютные войны

Исследование Тэйлора и Когана не впервые приводит к выводу, что кейнсианские множители на самом деле меньше единицы, а программы стимулирования уничтожают производство в частном секторе. Джон Тэйлор приходил к аналогичным выводам в отдельном исследовании еще в 1993 году. В некоторых работах об этом же говорили Майкл Вудфорд из Колумбийского университета, Роберт Барро из Гарварда и Майкл Камхоф из Стэнфорда^[51]. Обзор экономической литературы показывает, что методы, использованные Ромер и Бернстайном, не соответствовали большинству экономических трудов, и поддерживать подобные методы можно только по идеологическим причинам.

Теория Кейнса о том, что правительство может стимулировать совокупный спрос, требует ограниченных условий, делая это скорее частной теорией, чем приложимой ко всему. Стимулирующие программы лучше работают в краткие сроки. Они лучше работают во время кризиса ликвидности, чем во время кризиса платежеспособности, и лучше в условиях мягкого кризиса, чем серьезного. Также эти программы хороши для экономики, которая вошла в состояние кризиса с маленьким уровнем долга. В плодотворной, но все еще недооцененной эконометрической работе профессора Карла Ф. Крайста, написанной аж в 1960 году, содержится предположение, что оба инструмента – и кейнсианство, и монетаризм – работают с наибольшей силой в странах, стартующих со сбалансированным бюджетом. Крайст был первым человеком, сказавшим о «сдержанности государственного бюджета» – концепте, который сегодня забыт. Он писал: «Результаты показывают, что оба радикальных течения – и адвокаты монетаризма, и адвокаты фискальной политики – не правы; фискальные инструменты влияют на эффект изменений на бирже, а операции на свободном рынке влияют на изменения в государственных расходах и налогах». Крайст говорил, что влияние кейнсианской стимуляции не может появиться при наличии дефицита^[52].

В начале 2009 года никаких благоприятных условий для кейнсианства в США не было. Страна была буквально закопана в долгах, испытывала огромный дефицит и страдала от кризиса платежеспособности, который мог продолжаться еще много лет, – идеально неблагоприятные условия для кейнсианства. Бюджетное стимулирование усилило бы дефицит, но ничего более.

Через два года после публикации исследования Ромер и Бернстайна появились экономические результаты, и они не подтверждали выдвинутый тезис. Советники президента предполагали, что трудовая занятость населения к концу 2010 года превысит 137 млн человек, а на самом деле она составила 130 млн. Предполагалось, что ВВП увеличится на 3,7 %, а на самом деле он почти не вырос. Также предполагалось, что максимальный уровень безработицы будет равен 8 %, однако в октябре 2009 года он был равен 10,1 %. По каждому показателю реальные итоги были хуже предсказанных Ромер и Бернстайном с учетом кейнсианского множителя. С самого начала стимулирующая программа Обамы была не более чем идеологически обусловленным списком пожеланий, завуалированных доктриной Кейнса.

План Ромер – Бернстайна почти точно сохранил некоторые рабочие места в профсоюзе госсектора. Тем не менее мало кто спорил с тем, что стимулирующая программа не создаст никаких рабочих мест, а скрытые затраты бюджета слишком высоки. Комбинация дефицитного финансирования, снятия денежных ограничений и вывода банков из кризиса подтолкнула экономику на краткие сроки. Проблема была в том, что этот толчок был искусственным и не мог продолжаться самостоятельно, потому что его причинами были государственные расходы, а не потребление и инвестиции частного сектора. Это привело к ответной политической реакции против дефицитного финансирования и «количественного смягчения».

И в истории валютных войн увеличенный долг как последствие ошибок в восприятии кейнсианской теории стал известным случаем. Эти войны были обычно связаны с девальвацией валюты страны, что является формой дефолта. Страна нарушает свои обязательства по отношению к иностранным кредиторам, когда ее платежные требования теряют в цене из-за девальвации. Страна нарушает обязательства по отношению к своим гражданам в результате инфляции и увеличения цен на импортируемые товары. Если долг по отношению к иностранным инвесторам достигает беспрецедентного уровня, а международная девальвация была достаточно велика, то валютные войны становятся очень напряженными.