Валютные войны

В своей теории сокращающихся доходов Тэйнтер находит независимую переменную для краха цивилизации. Более традиционные историки указывали на такие факторы, как землетрясения, засухи или нашествия варваров, но Тэйнтер показывает, что цивилизации, которые были побеждены варварами, до этого отражали нашествия варваров не один раз, а цивилизации, разрушенные землетрясениями, и до этого отстраивались после землетрясений. Что в итоге важно, так это не нашествие или землетрясение, но – ответ на это. Те общества, которые не перегружены налогами, могут спокойно восстановиться после кризиса, а те, что перегружены, быстро сдаются. Когда варвары в конце концов победили Римскую империю, они были встречены с распростертыми объятиями; не было никакого сопротивления. Фермеры, веками страдавшие от римской политики обесценивания валюты и огромных налогов, считали, что варвары не могут быть хуже римлян. На самом деле в силу того, что варвары оперировали гораздо более простыми понятиями, чем римляне, они могли предложить земледельцам защиту по низкой цене.

Тэйнтер добавляет еще одно важное наблюдение, которое имеет явное отношение к обществу XXI века. Есть разница между крахом всей цивилизации и крахом отдельных обществ или наций внутри цивилизации. Когда Рим пал, это был крах всей цивилизации, потому что не было никакого независимого общества, чтобы занять его место. Напротив, европейская цивилизация не рухнула снова после XVI века, так как каждую освобождающуюся нишу тут же занимало другое государство. Падение Испании или Венеции совпало с подъемом Англии или Нидерландов. С точки зрения теории сложности сегодняшний глобализированный мир скорее напоминает зависимые районы Римской империи, чем автономные государства средневековой и современной Европы. С точки зрения Тэйнтера, «коллапс, если и когда он снова случится, в этот раз будет всемирным. Государство не сможет потерпеть крах в одиночестве. Оно потянет за собой всю мировую цивилизацию».

Суммируем сказанное выше. Чейссон показывает, как и зачем сложным системам, например цивилизациям, требуется экспоненциально возрастающее количество энергии, чтобы увеличиваться, а Тэйнтер показывает, как эти цивилизации начинают приносить отрицательный доход в обмен на вклады и в итоге терпят крах. С точки зрения модели Чейссона, деньги служат как мера отношений между инвестициями и доходом, так как с их помощью можно запасать энергию. Рынки валюты и капитала – это тоже сложные системы, вписанные в еще большую тэйнтеровскую модель цивилизации. Когда общество становится более сложным, ему требуется все больше денег, чтобы расти. В какой-то момент выпуск продукции и налоги больше не могут поддерживать общество, и элита пускается на всяческие ухищрения, например кредиты, обесценивание валюты, увеличение дохода или стоимости без увеличения капиталовложений и прочие формы псевдоденег, которые делают мздоимство проще, чем производство чего-либо. Эти методы работают краткий период времени – до того, пока иллюзия псевдороста не исчезает под натиском угрозы потери богатства и неравенства доходов.

В этот момент общество располагает выбором из трех вариантов – упрощение, завоевание или крах. Упрощение – это добровольная попытка уменьшить масштаб общества и вернуть отношение между инвестициями и доходом на более приемлемый и устойчивый уровень. Примером современного системного упрощения будет девальвирование политической власти и экономических ресурсов в Вашингтоне и распределение этого между пятьюдесятью штатами в рамках укрепленной федеральной системы. Завоевание – это попытка забрать ресурсы у соседей силой с целью обеспечить новый доход. Валютные войны – это лишь попытка бескровного завоевания. Крах – это внезапная, не добровольная и хаотическая форма упрощения.

Является ли Вашингтон новым Римом? Зашел ли Вашингтон так далеко по дороге высоких налогов, увеличения бюрократии и работы себе на благо, чтобы социальные инвестиции давали отрицательные результаты? Правда ли то, что некоторые финансовые, организационные и бизнес-верхи так связаны с правительством, что они участвуют в огромном заговоре для создания негативных социальных последствий? Правда ли, что так называемые рынки так развалены вмешательствами, манипуляциями и кризисами, что больше не могут предложить адекватных ценовых сигналов для распределения ресурсов? Когда в следующий раз появятся варвары, в какой бы то ни было форме, каким будет сопротивление среднего гражданина, учитывая то, что можно либо дать коллапсу продолжаться, либо заставить элиту платить за себя?

История и теория сложности предполагают, что эти вопросы – не идеологические. Это аналитические вопросы, уместность которых родилась из опыта цивилизаций за пять тысячелетий и увеличения сложности в природе за десять миллиардов лет. Наука и история предоставили полный набор знаний, используя энергию, деньги и сложность для понимания риска краха доллара в середине войны валют.