Валькирия поневоле (СИ)

Михаил стремительно бледнел, рубашка насквозь пропиталась кровью, и алые ручейки потекли на пол, скапливаясь в небольшую лужицу. Зажимая рану ладонью, Ольга неотрывно смотрела на бывшую соратницу, просчитывая, успеет ли сделать коротких три шага до противницы, или злой свинец вонзится в грудь раньше. С трудом выталкивая слова, Ольга произнесла:

— Зачем?

— Это? — Бритая кивнула на Михаила. — Приказ есть приказ, извиняться не буду.

— А Валериана Петровича с семьей, случайно не ты? — Ольга перенесла вес на правую ногу, стараясь проделать это как можно незаметнее.

Бритая произнесла отстраненно:

— Это те трое, что в особняке за городом? Верно.

Готовясь к прыжку, Ольга поинтересовалась:

— Но… почему?

Бритая усмехнулась, холодно ответила:

— Начальство не посвящает, а я не спрашиваю. Думаю, не спрашиваешь и ты.

Чувствуя, как с силой забилось сердце, нагнетая в мышцы кровь, Ольга приготовилась к прыжку, прошептала чуть слышно:

— Не спрашиваю, но и не убиваю.

Пропустив реплику мимо ушей, Бритая произнесла:

— Это твой выбор, не мой. А теперь к делу, — ее голос зазвенел металлом, и Ольга поневоле прислушалась. — Когда мы подъехали к лагерю, ты сохранила мне жизнь, отговорив бежать. Я поняла это, когда одна из новеньких, не вспоминай, тебя уже выпустили, попыталась уйти тем же путем, сиганув прямо через забор. Мы как раз занимались в поле. Представляешь, ее даже не побежали искать. В лесу бабахнуло, а секундой спустя на снег шлепнулся ошметок руки. Как оказалось, там растяжки повсюду.

— Зачем ты мне это говоришь? — прошептала Ольга.

Бритая мгновение помолчала, сказала задумчиво:

— Есть такая поговорка — «долг платежом красен». При всех недостатках моей нынешней работы… Заказа на тебя не было, но, знаешь, свидетелей убирают. Я даю тебе выбор: ты можешь остаться, вызывать скорую помощь, авось твоего друга и спасут, а можешь последовать за мной, и мы, на пару, тряхнем полученными в лагере навыками — одна да останется жива.

— Неплохо, — Ольга глубоко вздохнула, намереваясь атаковать, но противница, не то случайно, не то что-то заподозрив, отступила на пару шагов, увеличив расстояние, погрузилась в сумрак подъезда, чем свела план нападения на нет. — Чем мне грозит второе, я поняла, а насчет первого?..

Из тьмы раздалось отстраненное:

— Наверное, ты догадываешься, идеальных вариантов не бывает. Оставшись, ты сохранишь жизнь парню, но вот себе… Второго шанса не будет. А насчет свидетелей я уже говорила, с ними не устраивают дуэлей, их пристреливают, как собак. Думай, — в проеме мелькнула смазанная тень, застучали, удаляясь, шаги.

Михаил застонал, не открывая глаз, прошептал:

— Не слабые у тебя подруги. Пожалуй, теперь я соглашусь: о некоторых вещах лучше умалчивать.

Ольга наклонилась так, что почти коснулась губами уха, произнесла с нежностью:

— Не бойся, я не брошу тебя. Сейчас мы наложим повязку, вызовем скорую…

Страдальчески сморщившись, слова давались ему с большим трудом, Михаил произнес:

— Не надо. Дай телефон, и уходи немедленно…

— Но ты истечешь кровью!

— Я справлюсь, — он говорил все тише. — Она мне в печень саданула, не в сердце. А лучше — позвони соседям, они помогут. А ты беги, она не отступится.

Ольга уже хотела отмахнуться от услышанного, когда в памяти вновь прозвучали слова — «свидетелей не оставляют», и она с ужасом поняла — сказанное распространяется не только на нее, Михаил точно такой же свидетель, и не останови она Бритую, та найдет его везде, и, не взирая на рану… Дальше мысль обрывалась, не в силах смоделировать чудовищную ситуацию.

Чувствуя, как сердце обливается кровью, Ольга прошептала:

— Держись, все будет хорошо. Я скоро вернусь. — Рванувшись в подъезд, она забарабанила в дверь напротив, закричала в отчаянии: — Помогите, мужу срочно нужна помощь, он тяжело ранен!

Щелкнул замок. За распахнутой дверью выросла мужская фигура. Послышалось опасливое:

— В чем дело?

Ольга умоляюще сложила руки на груди, воскликнула:

— Муж, он ранен. Пожалуйста, вызовите скорую, а я за помощью, — развернувшись, она понеслась вниз.

Выметнувшись на улицу, Ольга мельком осмотрелась. Ни единой живой души, лишь на газоне, подложив руки под голову, развалился пьяный мужичок. Она метнулась вокруг дома, завертела головой, оглядываясь. В бледных отблесках фонарей запоздавшие прохожие, словно серые тени: постукивая палкой, медленно ковыляет старик, рядом, склеившись в сладком поцелуе, застыла парочка, чуть дальше дородная тетка обтирает лоб платочком.