Валькирия (СИ)

— Наран, мне его жалко, — коротко сказала она. — Крылатый не может отказать крылатому в воде. А если он твой друг, мы тем более должны помочь.

— Он не мой друг… — страдальчески протянул Наран, но Санъяра уже развернулась и обращаясь к хозяйке заведения ровным, но властным тоном спросила:

— Неужели в самом деле здесь так тесно, что не найдётся кувшина воды для страждущего путешественника?

Талах-ан на её интонации не повелась.

— Оглядитесь по сторонам, — спокойно отозвалась она. — Если б я могла ему что-то продать, разве ж стала бы отказываться?

— Я прибыл на фестиваль по приглашению намэ Латрана, — вклинился незнакомец. — Но мало того, что для меня не нашлось гостевых покоев — теперь оказывается, что и в квартале для обычных гостей ни одной комнаты не снять. Понятия не имею, что мне делать теперь, разве что вернуться домой…

Говоря это крылатый упрямо смотрел на Нарана, но когда тот замолк, Наран отрезал довольно сухо:

— Иногда такое случается. Если бы здесь ко мне проявили такое неуважение, я бы и правда вернулся домой.

Решимости поступить подобным образом в глазах незнакомца было не видать, и Санъяра вздохнув, проговорила:

— Сожалею, что вас постигла такая неудача. Сейчас вы можете отобедать с нами и рассказать, что произошло, а после обеда я возможно смогу подыскать вам покои внутри храма.

Наран недовольно засопел возле её плеча.

— Перстань вредничать! — прошептала Санъяра прикрыв рот рукой.

— Я надеялся, что мы побудем вдвоём! — процедил в ответ тот. Но спорить было уже поздно — новый знакомый во всю спешил усесться за стол.

— Меня зовут Хаснэ, — поделился он, утолив первую жажду. — Простите, что доставил вам столько беспокойства, но я уже начал приходить в отчаянье. Я первый за пятнадцать лет среди учёных храма Обруча, кого пригласили рассказать о своих достижениях на большом турнире. Я так радовался, получив приглашение, и в такое отчанье пришёл узнав, что меня нет в списках гостей…

Санъяра покосилась на Нарана. В прошедшем году он помогал ей с устройством фестиваля, который во втором месяце осени проходил на территории зиккурата Свинцовых Волн, и потому сама Санъяра мало знала о списках и об организации этого масштабного мероприятия. Однако Наран лишь продолжал хмуриться и никак не ответил на её взгляд. Санъяра вхдохнула и перевела глаза на Хаснэ.

— Даже если случилась какая-то ошибка, не вижу ничего плохого в том, чтобы ты поприсуствовал на торжествах. В нашем павильоне есть несколько свободных комнат, думаю, одна из них вполне подойдёт тебе.

Санъяра порылась в складках одеяния и достав оттуда деревянную табличку — красиво вырезанный знак деллигации зиккурата Свинцовых Волн, протянула было её новому знакомому. Наран однако резко накрыл её руку своей.

— Ты же не хотела, чтобы кто-нибудь узнал твоё имя, — процедил он в самое ухо девушки, но Санъяра лишь отмахнулась.

— Что это, ты умеешь ревновать?

Наран шумно задышал, но ничего не сказал.

Они поговорили ещё немного о диковинках храма Луны, но Нарану явно не сиделось за столов и при первой возможности он встал, чтобы расплатиться, а затем и Санъяру потянул к выходу.

— Почему ты такой хмурый? Ничего же особенного не поизошло! — заметила Санъяра, когда они двигались по улице от чайной.

— Эта прогулка была дурацкой идеей, — только и буркнул Наран. — Давай вернёмся в гостевой дом?

Санъяра кивнула. Она и сама успела утомиться и соскучиться по тишине закрытого сада.

Дальше они двигались в молчании. Наран думал о том, что произошло, но вслух говорить о том, что его тревожило, не желал.

Санъяра же погрузилась в мысли о перспективах, которые сулил этот фестиваль.

«Восесь зиккуратов покажут свои достижения», — она мысленно перебирала их названия и направления, в которых могла двигаться мысль мастеров. Увы, но её память не была памятью талах-ар и Санъяра не взялась бы вспомнить их все наперечёт, а потому не могла ручаться — было среди них название зиккурата Обруча, или нет.

28

Луна сияла над морем, делая ночь светлее иных дней. Серебристая дорожка лучом пролегла над свинцовой гладью и уобегала к самому берегу.

Хотя храм Санъяры и назывался храмом Свинцовых Волн, на деле от моря он располагался довольно далеко — как рассказывал райере, больше трёх сотен лет назад землетрясение отодвинуло его от линии побережья. А названия и вовсе более было связано с пониманием мира и боевых техник, чем с природными явлениями. Райере говорил, что время — это волны, такие же тяжёлые как свинец, и волны эти не дано остановить никому. Мы можем лишь замедлить их приближение или ускорить бег.

Санъяру угнетало такое виденье, она отвечала, что властная над своей жизнь, а служение храма — осознанный выбор каждого из катар. Но жизнь никогда не предлагала ей испытаний, в которых она могла бы проверить кто прав — учитель, или она.