Валькирия (СИ)

Лучницы исчезли и теперь их место занял тот самый талах-ар, который дважды становился для Санъяры вестником неудач. В руках учёный держал какой-то обруч размером подобный диадеме. Он явно ужасно смущался тому, что оказался в центре всеобщего внимания, а когда начал говорить, Санъяра едва могла расслышать отдельные слова.

— Я хотела остановить конфликт, — вполголоса ответила она Саварэ. — Я просто хотела, чтобы твой Равэ не подрался с этим птенцом и не опозорил свой храм. Ну скажи, в чём я была не права?

Саварэ устало вздохнул.

— Ты была неправа дважды, маленькая птичка из Храма Свинцовых Волн. В первый раз, когда думала, что дело можно решить без войны. Война назрела. Её все ждут. Если её не начнём мы, её начнёт кто-то другой.

— Дикари…

— Дело не в дикарях, — оборвал её Саварэ. — Дело в тех силах, которые кроются возле нас. В том, что Песнь Жизни становится опаснее песни смерти, когда крылатый начинает следовать ей забывая обо всём.

Санъяра не поняла и половины из его слов и только сдавлено спросила, надеясь, что другой ответ будет ближе к терзавшему её вопросу:

— А во второй? Когда я ошиблась во второй раз?

— Второй раз ты ошиблась, когда пустила Песнь Смерти в ход, — откликнулся Саварэ.

Санъяра резко вскинулась и недоумённо посмотрела на него.

— Я знаю, что это запрещено! Но ты сам мне говорил!.. И твой ученик…

— Мой ученик много лет тренировался чтобы плыть по течению песни. Так же как ты много лет тренировалась, чтобы её укротить. Как белокрылые не понимают твоей тренировки, так и ты не подумала о том, что мы ничего не делаем просто так. Мы обрели силу, но мы умеем сохранять разум и не становитсья её рабами.

Санъяра молчала, не зная, что сказать. Сердце терзала боль потому что она чувствовала, что Саварэ прав.

— Ты научишься, — продолжил тем временем тот. — Если захочешь. Но слишком много времени пройдёт. Боюсь, что наша история закончется гораздо раньше, — он развернулся и пошёл прочь.

Совет решили провести в ночь со второго на третий день фестиваля: чтобы не отменять торжества, не оскорблять гостей отсутствием на трибунах важных персон, и в то же время — не затягивать решение опасной проблемы.

С первого момента ступив в залу собраний Санъяра поняла, что это будет в большей степени суд. И сразу же, с первых слов намэ Лавара, происходящее напомнило ей тот день, который увёл Райере в Покои Вечного Сна.

Когти боли, не отпускавшие сердце с самого утра, сжались ещё сильней.

Разница между этим днём и тем была одна: Райере не был виновен ни в чём. Санъяра действительно сделала то, в чём её собирались обвинить. И если бы не собравшиеся кругом неё Калая, Латран и другие намэ, по-большей части скорее просто перепуганные, чем в самом деле желавшие её наказать, если бы не их обвиняющие взгляды — Санъяра обвинила бы себя сама и наказала бы сама.

Намэ Лавар произнёс короткую речь, а затем обратился к ней и спросил:

— Намэ Санъяра, те из нас, кто не был очевидцами случившегося, уже наслышаны о том, что произошло. Но слово, переданное из уст в уста, всегда есть ложь. Скажи нам ты, что там произошло?

Санъяра сглотнула. Она понимала, что намэ даёт ей шанс. Протягивает руку, как протягивал её всегда и ей, и возможно, её наставниу. Но она не знала, что ответить на этот вопрос. Санъяра думала о случившемся весь прошедший день, но так и не смогла для себя решить, какой ответ был бы правильным.

Понимая, что больше времени на раздумья не осталось, она заставила себя собраться с мыслями.

Честным было бы сказать, что она пыталась остановить конфликт между храмом Журавля и талах-ар, но тогда получилось бы, что она обвиняет людей Саварэ, как и Калая считает, что они в любой момент могут причинить вред не только бескрылым, но и своим собратьям по крылу.

Можно было сказать, что люди Калаи справовировали неопытного талах-ар и огненного катар на конфликт, но и тогда вышло бы, что она обвиняет один из храмов катар. А значит — всё зло всё равно происходит от них.

Санъяра не знала, как ещё обосновать их столкновение с Раве, она ужасно не любила врать и никогда этого не делала, но в этот раз не смогла придумать ничего другого и потому просто произнесла:

— Мы с мастером Равэ проводили ритуальный бой. Каждый из нас знал, что поединок таит в себе риск. Мне жаль, что он пострадал.

Санъяра оглядела собравшихся. По залу прошёл шепоток, и она видела, что её слова ничуть не сделали катар безопаснее в их глазах.

Только Саварэ остался холоден и ровно смотрел перед собой. Калая прищурилась, как птица готовая спикировать на дичь.

— Намэ Санъяра вежливо умолчала о причине разногласий, — вмешалась она. — Можно понять её скромность. Однако вина за случившееся лежит только на храме Белого Журавля. Боя не было бы, если бы мастер Равэ накануне не пытался напасть на ученика одного из младших храмов талах-ар. У всех на глазах.

— У вас нет чести даже на то, чтобы не оскорблять памяти мёртвых? — внезапно взорвался Саварэ и Санъяра с ужасом поняла, что глаза его наливаются тем же красным светом, что и у Равэ в бою.