Валькирия в черном

Помнят, конечно, и до сих скорбят, печалятся. Они молодые.

Они такие молодые…

Адель Захаровна намылила лицо. Ополоснулась прохладной водой, вытерлась полотенцем. А мы ведь с Розой Пархоменко в их возрасте были попроще. Нет, все тоже казалось тогда таким сложным, убийственно сложным.

Но зато мы были красивее. Я и она, моя Роза.

Так я ее называла тогда – утром, просыпаясь, радуясь, что увижу ее, мою подругу. И целый день вместе.

И ночью, засыпая… вспоминая, как провели вместе день.

Адель Захаровна покинула ванную и начала неторопливо одеваться, чтобы сойти вниз в кухню – столовую их большого дома. В уме она прикидывала, какому ресторану родного Электрогорска поручить организацию банкета по случаю своего грядущего семидесятилетнего юбилея.

Еще два года назад о каких-то праздниках не шло и речи. В этом доме царил глубокий траур. Адель Захаровна, никогда особо не верившая в бога, жарко молилась об отмщении.

И ее молитвы услышали.

А раз так, раз главное дело свершилось, можно подумать и о себе. Денег на банкет не пожалею, решила Адель Захаровна. Пусть город видит, что Архиповы все еще здесь. Что ничего не кончилось для нас, Архиповых, а все только начинается. И пусть ОНА тоже это знает.

Моя Роза…

Подруга, названая сестра моя…

Которая сейчас не со мной.

Глава 5 ПОДОЗРИТЕЛЬНАЯ СМЕРТЬ

– В общем, очень подозрительная смерть. И дело мне это не нравится. Хорошо, что его у нас забирают.

Начальник управления криминальной полиции полковник Федор Матвеевич Гущин выдал эту фразу на Катин любопытный вопрос:

– А почему это в Главке сегодня столько военных?

Катя – Екатерина Петровская – криминальный обозреватель пресс-центра ГУВД Московской области – вот уже неделю работала в выездной командировке вне стен родного Главка. В общем-то, недалече – в Ивановском переулке в стенах бывшего монастыря, с давних пор облюбованного правоохранительными органами под разные вспомогательные и учебные заведения. Там располагались склады, несколько монастырских зданий занимал институт МВД. Здесь же когда-то гнездилась и знаменитая «старая» киностудия МВД. Сейчас же от нее остался только архив.

Архив готовили к списанию и утилизации в ходе всеобщего глобального реформирования ведомства. И Катя мечтала урвать для себя в ходе этой неизбежной реформации какую-нибудь (какую угодно) сенсацию для интернет-изданий из криминальной хроники былых времен. Но дело пока продвигалось туго – кроме допотопных старинных учебных фильмов о том, как «применять на практике навыки криминалиста», ничего интересного среди дряхлой кинохроники не попадалось.

А в Главке тем временем творились какие-то странные дела.

– Чего это армия нагрянула? – спросила Катя полковника Гущина, который, несмотря на свой пост и тридцатилетний стаж работы в уголовном розыске, весьма лояльно относился к сотрудникам ведомственной прессы.

Разговор происходил в кабинете Гущина при закрытых дверях. В коридорах розыска мелькали люди в военной форме. Двое хмурых полковников покинули кабинет Гущина как раз перед тем, как Катя вошла в приемную.

– Что у нас нынче, среда? – хмыкнул Гущин. – Арестовывают всегда по пятницам.

– Я серьезно, Федор Матвеевич. Что случилось?

– Покойника в машине нашли прямо посреди дороги на светофоре в Электрогорске, – сказал Гущин. – А покойник – майор по званию.

– Убийство?

– Пока не ясно.

– Вам, и не ясно? – Катя насторожилась с любопытством и одновременно запустила пробный шар бессовестной лести.

Полковник Гущин не мог устоять перед женской лестью.

– И мне, и прокурору, и военной прокуратуре.

– Значит, весь этот армейский марш-бросок сюда к нам в Главк из-за простого майора?

– Он в Генштабе служил. Майор Андрей Лопахин, судя по документам, при нем найденным, а нашли его…

Гущин изложил Кате то, что стало известно о происшествии на перекрестке на выезде из поселка Баковка Электрогорского района.

– Его внедорожник больше часа стоял на перекрестке. А он уже готов был. Но приехал туда сам, сидел за рулем. Там, на месте, и умер.

– Сердце? – спросила Катя. – Ну раз вы в убийстве сомневаетесь…

– Не знаю. Какая-то подозрительная смерть. Работал он в Генштабе, военный, а по профессии – программист. Как только стало известно о его смерти, к нам сюда сразу трое военспецов нагрянуло из какого-то отдела «Д», особо допытывались, что при нем мы в его машине обнаружили. А у него два ноутбука в кейсе. Они их тут же опечатали и хотели забрать. А как это забрать? Мы разве можем вот так вещдоки отдать, не глядя? А что военная прокуратура нам скажет? Они ведь дело у нас заберут, это их подследственность, он же кадровый военный. В общем, скандал – они требуют, мы отдать не можем. А потом объявились люди из военной контрразведки. Все из себя такие крутые с грозной бумагой.

– Отдайте им все, не связывайтесь, – Катя смотрела на Гущина. – А вдруг он шпион?

– Подозрительная смерть, вот что я скажу. И дело мне не нравится. Хорошо, что военная прокуратура подключается. Но отдать мы должны все, что обнаружено и зафиксировано в протоколе осмотра. А то ведь эти разведчики вещдоки прямо из рук рвут.