Valkyrja

    Я не смеялась, я не люблю, когда люди боятся, я даже смогла удержать уголки губ от улыбки. На самом деле, ситуация комичная. Лора добрая, очень добрая женщина, однажды на работе  она случайно села на прибитую кем-то осу и навзрыд рыдала не от боли (на последнем вздохе оса отомстила человечеству, вонзив жало в обрушившуюся на неё попу), а из-за смерти насекомого. Половина процедурной была разрушена из-за бешеных  усилий Ло понять, что происходит с её задом, а в итоге расплющенное тело осы было похоронено в спичечном коробке на заднем дворе больницы под всхлипы и причитания медсестёр. К слову сказать, только Ло и рыдала по-настоящему. Остальные… остальные представляли, как будут рассказывать близким эту историю, и тоже не могли сдержать слёз.

- Наташа, это Лора, помнишь её? Вчера она уже ставила тебе укол, ты даже хвалила её, успокойся и дай ей делать свою работу, - погладила девочку по головке, - давай, я помогу тебя повернуть, больно не будет, обещаю, - так и быть, взяла её ладошку в свою, некрепко пожала.

  Она кивнула головой в знак согласия,  и мы осторожно  повернули её на живот, я, конечно, не так нежно как Ло, но старалась. Даже  прикрыла  потом все оголённые участки тела и даже руку не отпускала. Ну вот, я тоже невозможно добра, как и Лоренция.  Малышка даже не пикнула и вытерпела ещё и внутривенный, и без разговоров взяла градусник, и даже извинилась перед Ло, опять витиевато и красноречиво. Та смутилась  и покраснела, танцующей походкой  выбросила себя из палаты, кивнув, что «всегда, пожалуйста, обращайся, я всегда рядом».

- О, беби, не играй с ней в такие игры, - решила предупредить  на всякий случай, - ты же не хочешь, чтобы тебя на руках носили и с ложечки кормили, не будь такой милой, не думаю, что тебе нравится чрезмерное внимание.

- Вика, прости меня за вчерашнее, сама не знаю, что на меня нашло, просто не привыкла быть беспомощной, - посмотрела мне в глаза, мило так подняла бровку, улыбнулась уголками губ, - пожалуйста. Как-то не по себе, когда ты вся в хлам, а рядом  такое совершенство, я стеснялась. Мир?

Боже, она  назвала меня совершенством,  будь я немного скромнее, уже покраснела бы от смущения.

- Конечно, мир, - улыбаюсь в ответ, киваю на коляску,  - думаю,  хочешь прокатиться в одно место, до обхода.

- Да, если ты поможешь, - ещё более очаровательная улыбка.

Оу, я начинаю понимать Лору. Ну-ну, давай поиграем  детка. Плавно подкатываю кресло к кровати, помогаю ей переместиться в сей транспорт, отворачиваюсь, когда она поспешно запахивает полы халата (ха-ха, милая, я была в приёмном покое, когда твой персик… ммм…)  и, наклонившись,  выдыхаю в её маленькое ушко: - Нужно поторопиться...

Поправляю прядь волос, царапая легонько шею, на  секунду задерживаю пальцы на едва видимой венке пульса. С удовольствием слежу за её смятением. Бледная кожа лица наливается краской, дыхание замирает, руки безжалостно сжимают поручни каталки. Дыши, детка, дыши. Обожаю эти игры.

Заменитель слова счастье

Отрывок из романа «Верховный  суд»

Последняя осень 2011.

            Утром первого сентября раздался телефонный звонок. В трубке веселый С. голос:

- Привет, ну что, как решаем с детьми?

- Не знаю, - я сама не понимала  своих  интонаций.

- Не знаешь? – прозвучали  злые насмешливые нотки. – Ну и ладно, без тебя обойдемся.

В  трубке  запищали короткие гудки. Это было уже ничем не прикрытое… даже не знаю, как и назвать. Хорошо. Конечно, они обойдутся без меня. А  я, может быть, смогу обойтись без них.

      Я  не верила себе, думала, что решение расстаться с С. приняла в запале и выдержать без нее долго не смогу. Но… было одно но. Я боялась. Не остаться одной, нет. Я боялась за себя, вдруг увидев свой организм  какой-то саморазрушающейся  системой, невидимые шестеренки которой раскручивались все быстрей и быстрей, махи и удары гигантского молота все сильней и больнее били по тому, что еще оставалось моим, грозя разбить меня  на мелкие осколки.