Валлия

– Ладно. Я подумаю над твоими словами. С Мартой я всё равно поговорю, – увидев жалобный взгляд, который я на него бросила, добавил: – Но, я учту твою просьбу.

Вздохнув, я поплелась за ним. Пройдя до двери в сени, Максим кивнул на угол за камином:

– Я там подарки привёз. Потом посмотришь. Надеюсь, тебе понравится.

– Подарки? Мне? – повернулась в указанную сторону. Рядом с камином чуть ближе к углу стояли три коробки уложенные друг на друга. Даже сейчас свет от торшера полностью не освещал их – не удивительно, что я их не заметила. И тут же вспомнила о своих подарках, которые подготовила. – Ох, совсем забыла! Подожди, пожалуйста! – И побежала в спальню. Прихватив бумажные подписанные пакеты, быстрым шагом направилась обратно. – Вот. Это от меня подарки. Передай, пожалуйста, они подписаны, – протянула ему свёртки. Максим улыбнувшись, со словами: «Хорошо передам» забрал свёртки, но я, опомнившись, под его удивлённым взглядом выхватила у него из рук нижний пакет. Протянув его обратно, смущённо выдавила:

– Это тебе. – В его глазах мелькнуло удивление. Опустив свёртки на рядом стоящий стол, взял у меня из рук пакет, потянул за бечёвку и, раскрыв, достал шарф. Развернул его, рассматривая рисунок, сейчас в свете торшера основной цвет казался темнее, зато рельефные узоры прорисовались чётче. Провёл ладонью по поверхности шарфа, словно проверяя на мягкость, немного сжал и отпустил.

– Ты сама его связала?

Наблюдая за ним, смущённо кивнула, и совсем не ожидала, когда он попросил немного хриплым голосом:

– Поможешь? – протянул шарф мне.

Забрав его, неуверенно приблизилась к Максиму и, привстав на цыпочки, накинула шарф ему на шею, качнулась вперед, чтобы поправить его со спины. Моё дыхание сбилось, руки подрагивали. Стоит чуть наклониться, и прижмусь сама к его телу. Но, закусив губу, отстранилась, чтобы расправить шарф спереди.

Едва сделала шаг назад, как Максим рывком притянул меня к себе, стремительно прижался к моим губам, сдавливая, подчиняя, не давая и секунды на раздумья, ворвался языком в мой рот. Дрожащими пальцами вцепилась в его волосы, также страстно отвечая.

Касаясь, играя с его языком, чуть не зарычала от разочарования, когда он разорвал поцелуй, но Максим, легонько потянув мои волосы, заставил запрокинуть голову, склонившись, осыпал мою шею поцелуями. Лёгкие, невесомые касания сменялись обжигающими, страстными.

В момент, когда он, проложив дорожку из поцелуев вниз, до впадинки на шее, и поднявшись так же вверх, втянул в рот мочку уха, я, не сдержавшись, застонала. Ноги стали словно ватные, я чуть не сползла вниз, но Максим, обхватив меня, поддержал. Приподняв мою ногу, закинул её себе на талию и, подхватив под ягодицы, с силой прижал меня к своему паху.

Зарычав, вновь накрыл мои губы, ещё яростнее целуя, второй рукою удерживая мой затылок. Качнул немного бёдрами и я, сквозь ткань своих штанов и его джинсов, ощутила, насколько сильно он возбуждён.

Его рука с моей ягодицы скользнула по моей ноге закинутой на его талию, поглаживая сквозь ткань, распаляя мои чувства ещё больше и… В этот момент, на меня лавиной обрушились воспоминания, из прошлой моей жизни, руки на моём теле другого мужчины.

Распалённое желанием сознание нырнуло в противные, отвратительно липкие воспоминания и я попыталась оттолкнуть Максима, но он лишь крепче стал удерживать. Оторвавшись от моих губ, начал целовать шею, приближаясь к мочке уха, лизнул её, а я забилась в его объятиях словно бабочка, которой хотят оторвать крылья: яростно, уже чуть ли не со слезами в голосе прошептала:

– Пусти! Пожалуйста, отпусти.

Максим вздрогнув, приподнял голову и попытался заглянуть мне в глаза, но я, мотнув головой, опустила её, желая только одного: отстраниться, закрыться, отвернуться, чтобы не увидел моих слёз и страха, не понял насколько я жалкая, ненормальная, неполноценная…

Но он не дал отстраниться. Выпустив ногу из захвата, привлёк меня к себе. Удерживая за затылок, прижал мою голову к своей груди. Его рука с моей талии передвинулась на спину, которую он сейчас поглаживал. Но стоило мне трепыхнуться, опять прижимал, не давая отстраниться, чуть слышно шепча:

– Тише, тише девочка. Постой, просто успокойся. Тише.

Под моими ладонями в его груди гулко билось сердце, постепенно замедляя свой бешеный темп. Стало так горько, обидно: опять я всё испортила. Всхлипнув прошептала:

– Прости.

Максим, вздрогнув, приподнял мою голову, обхватил ладонями лицо. Я хотела увернуться, но он не позволил, всматриваясь, большими пальцами стёр влажные дорожки от слёз.

– Ты о чём? Даже не думай! Это я должен просить прощения, что не удержался, – наклонившись, прижался губами в лёгком, нежном поцелуе, провёл языком по моим губам чуть отстранившись, прошептал: – Ты такая сладкая, – провёл ещё раз языком по моим губам, – нежная, что невозможно остановиться. С тобой у меня, как у подростка – сносит всё самообладание, – убрав свои руки, не отстранился, а лишь прошептал мне в губы: – Поцелуй. Сама.