Вальс для Наташки

– Можешь быстрее?

Я кивнул и побежал быстрее.

Сначала мы обогнали двух полных женщин в одинаковых майках с надписью «Адидас», пожилого мужчину в очках, мальчика лет тринадцати в кепке с длинным козырьком.

– Отлично! – радостно крикнула Наташка. – Папа, прибавь ещё!

И я понёсся изо всех сил…

Вдруг я почувствовал, что ноги стали ватными. Я ловил воздух широко раскрытым ртом, но надышаться почему-то не мог. Я остановился и совершенно без сил опустился на землю.

– Что с тобой, папочка? Ну что с тобой? – сразу подбежала ко мне дочь.

– Ничего, ничего. Сейчас пройдёт.

А ко мне уже торопился врач в белом халате. Он быстро измерил пульс, фонендоскопом прослушал сердце и спросил:

– Когда последний раз занимались спортом?

Я попытался вспомнить, не смог и ответил:

– Наверное, ещё в школе.

– Так я и думал. А работа у вас, конечно, сидячая?

– Скорее, стоячая. Весь день черчу за кульманом.

– Что ж вы, милый мой, здоровье не бережёте? Вот и вес лишний набежал. Сбросить нужно. Обязательно сбросить…

– Д-з-з-з-з, – в мой сон неожиданно ворвался какой-то резкий дребезжащий звук, и я проснулся.

Рядом, на стуле, расставив стрелки на без десяти шесть, отчаянно заходился будильник. Я накрыл его ладонью, испуганно обернулся. Но Наташка ровно посапывала и чему-то улыбалась во сне.

Стараясь не шуметь, я прошёл в ванную – под прохладным душем окончательно проснулся, достал с антресолей старые кеды, надел спортивный костюм и вышел на улицу.

Было ещё совсем темно и тихо, только за Парком культуры, подъезжая к переезду, подавала голос почему-то осипшая электричка.

Чтобы разогреться, я сначала сделал несколько гимнастических упражнений, а потом, стараясь глубоко и равномерно дышать, медленно побежал.

Ничуть не устав, я добежал до конца дома, повернул обратно и вдруг почувствовал, что за мой локоть ухватилась маленькая Наташкина рука.

– Пап, – спросила Наташка, – теперь мы с тобой тоже будем спортивной семьёй?

«Дон» и «Магдалина»

Лучше всего горы были видны из окна Вадикиной комнаты. Их покрытые снегом вершины отчетливо выделялись на фоне неба, будто кто-то проложил за ними синюю-синюю фольгу.

– Знаешь, как называются эти горы? – спросил Вадик. – Тянь-Шань. Там мой отец работает. Показать, где?

Наташка кивнула.

Вадик вытащил из ящика письменного стола вчетверо сложенную географическую карту, развернул её, и Наташка увидела ярко-красную точку. Точка была большой и размытой. Она закрывала букву «н» в слове Тянь-Шань и подбиралась к городу Фрунзе.

– Это у меня фломастер расплылся, – объяснил Вадик, поставив палец в центр точки. – Смотри сюда. Здесь, на леднике, – гляциологическая станция. А отец – начальник этой станции! – похвастался он.

– Какое слово красивое – гля-цио-ло-ги-чес-кая, – медленно, по слогам произнесла Наташка. – Похоже на название конфет.

– Сказала тоже, конфет! – рассмеялся Вадик. – Гляциология – греческое слово и обозначает науку о льдах.

– Разве такая наука бывает? – удивилась Наташка. – Это же простой лёд. На нём играют в хоккей и… ещё мороженое в него кладут, чтобы не растаяло.

– Не знаешь – не говори! Изучать ледники очень важно. С них начинаются почти все реки. А реки дают воду полям.

– Как же их изучают?

– Разными приборами. Отец рассказывал, каждый день нужно измерять скорость.

– Чью скорость?

– Как ты не понимаешь! Ледник – это река. Только вместо воды – лёд. И он за день продвигается на несколько сантиметров.

– Я и не знала… Да, наверное, у твоего отца очень интересная работа.

– Интересная, – вздохнул Вадик. – Только он на свою станцию сразу на полгода уезжает.

– На так долго?

– Там смены такие.

– А я без папы столько не выдержу, – призналась Наташка. – И если он хоть на чуть-чуть куда-нибудь уедет, каждый день буду писать ему письма.

– Я тоже пишу, – признался Вадик и достал из ящика несколько запечатанных конвертов.

– Почему не отошлёшь? – удивилась Наташка. – А хочешь, сама в почтовый ящик брошу, когда завтра в детсад пойду?

– Сказала! Как же они дойдут, если в горах нет ни почты, ни почтальонов. Скоро на станцию полетит вертолёт, он письма и захватит.

– Разве со станцией больше никак нельзя связаться?

– Можно. Там радиостанция есть.

– Вот если бы у тебя она была тоже, тогда с твоим папой можно было бы говорить хоть каждую минуту.

Вадик ничего не ответил, а подошёл к окну.

Внизу, во дворе, дворник Тамара сгребала в кучу облетевшие с деревьев листья, потом подожгла их. Узкие оранжевые язычки пламени весело заплясали на них, потом неожиданно пропали, и от костра повалил едкий, горький дым.

– Не люблю, когда жгут листья, – сказал Вадик. – Папа тоже не любит… И мама с работы не идёт, – вздохнув, грустно добавил он.

Наташка задумалась, потом произнесла:

– Сегодня в детсаду мы новое стихотворение учили. Про «Дона» и «Магдалину».

– Про какого «Дона»?

– А ты послушай!