Вальс под дождём

Симпатия Дуни и плечистого здоровяка Артёма из разведроты развивалась на глазах нашей девичьей команды в течение двух последних недель, начиная с того момента, когда Артём остановился рядом с Дуней и перехватил у неё ручку стирального аппарата.

— Давай покручу, пока время есть, а ты передохни немного. Ишь как запыхалась портки на нашего брата стирать.

— Там не портки, там шинели, — зарделась Дуня. Она умела краснеть до цвета моркови и от этого стеснялась ещё больше, становясь очень хорошенькой.

— Шинели тоже годятся, — одобрил Артём, — без шинелей солдатам никак нельзя.

Он сконфуженно замолчал, потому что не знал, о чём ещё можно разговаривать с девушкой, и крутил ручку аппарата с такой силой, что из-под закрытой крышки во все стороны летели мыльные пузыри. Дуня поймала один пузырь на ладонь и подставила её под солнечный луч, любуясь переливами радуги на прозрачной поверхности.

— Смотри, смотри, никак Дунька себе парня закадрила, — подтолкнула меня локтем чернобровая Оксана.

Мы с ней развешивали бельё, и от тёплой мокрой ткани вверх поднимались струйки пара. Весенний воздух кружил голову запахами оттаявшей земли и набухших почек ивняка, готовых выпустить наружу пушистых белых «зайчиков».

Молодой лейтенантик в новенькой форме остановился неподалёку от меня и закурил. Время от времени он поглядывал на меня и улыбался.

— Какой симпатичный! — горячо шепнула Оксана. — Глянь, как на тебя смотрит! Сейчас дырку глазами протрёт.

— Скажешь тоже! — Я недовольно дёрнула плечом, хотя на самом деле интерес лейтенанта мне льстил. Сделав вид, что не обращаю на него ровно никакого внимания, я нагнулась за бельём и мысленно охнула, потому что в тазу остались одни кальсоны, и растряхивать кальсонами на глазах лейтенанта мне не очень хотелось.

Меня привело в чувство многозначительное хихиканье Оксаны. Подумаешь, лейтенант, хоть и симпатичный. Солдаты и офицеры вокруг женской команды десятками крутятся, не понимая, что нам от стирки голову поднять некогда, не то что романы крутить.

Переборов застенчивость, я подняла кальсоны из таза и несколько раз демонстративно встряхнула. Офицер хмыкнул, а потом сделал невообразимое: отбросил папиросу, шагнул ко мне и положил руку на плечо.

— Ульяна, ты что, меня не узнаешь?

Я стояла с кальсонами в руках и растерянно хлопала глазами, пока до меня не дошло, что именно с этим лейтенантом я девять лет просидела на соседней парте, а во втором классе крепко поддала ему портфелем по спине за разлитую чернильницу.

— Игорь? Иваницкий? Ты?

Наверное, я выглядела как папуаска, впервые увидевшая метро, потому что Игорь заразительно рассмеялся и взял под козырёк.

— Именно я, собственной персоной.

— Но как ты? Откуда? Рассказывай скорее! Как там наши? Как Москва?

Игорь стоял рядом, такой родной, близкий, свой — частичка моей Москвы.

Я тарахтела без перерыва, засыпая его вопросами, на которые он не успевал отвечать, а лишь улыбался и кивал головой.

— Улька, как я рад, что тебя встретил! С тех пор как ушёл на фронт, я ещё никого из наших не видел.

— Но ты успел стать лейтенантом!

— Ну, лейтенанта я получил две недели назад на ускоренных курсах, а воевал с осени. Сначала ушёл добровольцем в ополчение, потом попал в окружение. Когда с боями выходили к своим, я вынес из-под огня раненого командира, он-то меня и отправил на курсы, иначе не взяли бы по возрасту. Сам был ранен, оттуда в госпиталь, а из госпиталя на учёбу. Вот, собственно, и весь мой боевой путь. Как видишь, негусто.

«Был ранен. Вынес командира. Выходил из окружения…» Я слушала Игоря раскрыв рот. И вдруг вспомнила, как Серёжа Луговой обзывал его маменькиным сынком за кружевные перчатки и презрительно кривил губы, а мы с одноклассниками молчали и втихаря хихикали над мальчиком со скрипочкой. От стыда за прошлое я опустила голову.

— Игорь, ты прости меня, если я тебя когда-то обижала. Я была дурой.

Почему-то грубить всегда проще, чем вслух признавать свои ошибки.

— Мы все были наивными дурачками, которые считали, что в нашей жизни всегда всё будет хорошо, — медленно ответил Игорь. Он взял из моих рук кальсоны и аккуратно повесил их на верёвку. — Давай я тебе сначала помогу, а потом мы сядем где-нибудь в укромном уголке и спокойно поговорим. У меня есть целый час времени.

Нашим планам помешал пожилой боец в сбившейся набок шапке-ушанке:

— Товарищ лейтенант, тебя срочно к командиру. Давай пошевеливайся, а то нагорит.

Игорь пожал мне запястье:

— Прощай, Улька, я обязательно тебя найду. Обязательно!

— Не прощай, а до свидания! — звонко выкрикнула я и долго махала вслед, пока не поняла, что размахиваю кальсонами.

СВОДКА СОВИНФОРМБЮРО

20 АПРЕЛЯ 1942 ГОДА