Вальс с негодяем

Он сказал это, и, не дожидаясь её ответа резким движением вошел в неё, разом прорвав все преграды… Тело девушки выгнулось, из горла вырвался жалобный крик, который он тут же накрыл поцелуем.

Ей казалось, что она разорвана пополам… Да, она знала о боли, которая сопровождала первое познание женщины мужчиной, но никогда не думала, что боль будет такой страшной. Её как будто резали сотни ножей. Она забилась в его руках, пытаясь вывернуться из-под него, выпихнуть его мощный и жестокий жезл из своего тела, Белла всхлипывала и дрожала, но он крепко удерживал её тело, балансируя на локтях, стараясь удержать ладонями её лицо.

— Тише, милая, тише… успокойся… потерпи, сейчас будет легче…

— Нет, не надо, пожалуйста, пусти меня… я не могу… пожалуйста…

Он покрывал её нежную кожу поцелуями, шепча слова утешения. Постепенно она начала оттаивать, казалось, с каждым его поцелуем, с каждым нежным словом боль уходит… Мужчина чувствовал это и не торопился, давая ей привыкнуть к новым ощущениям и новому статусу…

Она больше не была невинной девственницей, она не была девушкой, прямо здесь и сейчас рождалась женщина. Какой она станет — чувственной, страстной, горящей, жаждущей своего мужчину, или холодной, отстраненной, спокойно принимающей чужеродную плоть, ожидающей, когда закончится экзекуция — во многом сейчас это зависело от него. От его умения и желания показать ей прекрасный мир чувственного удовольствия. И он, казалось, готов сделать все, чтобы она поняла и приняла этот мир.

Изабелла открыла глаза, в которых еще мелькали отражения её муки…

— Еще немного, моя милая… Сейчас все пройдет… Совсем скоро ты поймешь, как это прекрасно!

— А.. разве это еще не все?

— Моя маленькая невинная птичка… Не все… мы только начали…

Он попытался двинуться внутри, но почувствовал, как она резко напряглась и снова задрожала…

— Не надо…

— Спокойно, милая… Расслабься… Прими меня. Прими все, что я даю тебе…

Он начал двигаться, очень медленно, осторожно… Её тело не хотело принимать его и мириться с вторжением, Белла слабо застонала, протестуя, но он был непреклонен…Медленно вгоняя в её лоно свой член, он продолжал ласкать её губами, стараясь касаться самых чувствительных местечек…

Тянущая боль, сопровождала движение его жезла, когда он начинал выходить из неё и снова резкая, когда возвращался обратно. Белла всхлипывала, стонала, напряжение не отпускало её тело, но с третьим или четвертым его мучительно медленным вторжением боль начала трансформацию. В глубине её тела рождалось нечто новое, но смутно знакомое. Сначала слабым потоком, потом плавной волной, а уже через несколько мгновений — стремительной лавиной в её тело влилось наслаждение.

Это было невозможно понять и передать словами. Ощущение его плоти внутри её плоти, в первые секунды показавшееся ужасно болезненным, чужеродным и опасным, теперь стало необходимым и желанным. Словно все это время без него она не была законченной, завершенной. Теперь же это случилось — её создание, как существа человеческого, женского, истинного было завершено.

Стон её из жалобного превратился в жаждущий. Изгиб тела, стремящийся к освобождению, стал стремиться к соединению.

Она стала женщиной, и эта женщина рвалась к вершинам страсти.

Он почувствовал изменение сразу — её руки, прежде отталкивающие, стали обнимать и прижимать. Губы, которые она кусала в напряжении, расслабились и были готовы к поцелуям.

— Белла…

— О, Гэбриел!

Поцелуй был глубоким, страстным, и жадным. Движения его языка, повторяли движения другой части его тела, гораздо большей и так же погруженной в её сладостные недра.

Белла чувствовала, как жаркая волна подхватывает её, погружая в безумие плотского наслаждения. И с каждой секундой ей хотелось большего. Хотелось его ближе, глубже, плотнее. Она подалась вперед, вжимаясь в него бедрами. Он застонал, осознавая, что её тело не просто подчиняется его телу, но готово кружиться с ним в этом танце страсти вместе.

Мужчина осмелел, движения стали резче, грубее, но её тело уже было готово, она сжимала внутренние мышцы, стремясь удержать его, принять до самого конца.

Белла погрузилась в дурман удовольствия. Все исчезло, растворилось. Были только он и она. Горячие, страстные, алчущие друг друга. Никаких мыслей, никаких сожалений, никакого стыда.

Её влажное лоно издавало сладкие звуки. Его губы взяли в плен нежные соски, заставляя девушку изгибаться и всхлипывать от невероятного желания. Она чувствовала, что больше не в силах сдерживать свои эмоции. Это было восхитительно! Порочно, страстно, распутно... И восхитительно.

Напряжение нарастало и, наконец, взорвалось, принеся грандиозный фонтан освобождения. Белла закричала, содрогаясь всем телом, прижимая его к себе. Движения мужчины стали резче и жестче, еще мгновение, и он излился в неё, содрогаясь и почти не сдерживая стон.

Сразу после этого он сполз с неё и упал рядом, на спину, тяжело дыша, словно только что занимался тяжелой работой или пробежал несколько миль.

Они лежали рядом, потные, уставшие... Навсегда соединенные нерушимыми узами…