Вальсингамские девы

– Ты так пресытилась богатой жизнью, что забыла свое место? – тихо и холодно упрекнул он любовницу.

– Но, Колин, это мясо! Я едва разжевала кусочек! Наш повар нуждается в хорошей трепке, – возразила ему Кристин.

– Тебе все не по душе! Твои невыносимые глупые требования и безосновательные обвинения не делают тебе чести и порядком мне надоели. Все, что я дарю тебе – вне твоего вкуса! Платья, туфли, драгоценности! А теперь еще и блюда мистера Мерея! – строго сказал граф девушке. Он был зол, так зол, что его лицо приняло багровый цвет.

– Ты неправ! Совершенно неправ! – парировала рассердившаяся Кристин.

– Я устал от твоих капризов!

– Моих капризов? Я – твоя женщина, Колин!

– Да, моя, черт возьми! Но ты, видимо, напрочь забыла о том, из какой грязи я тебя вытащил! Ты была даже ниже прислуги! – повысил голос граф, выходя из себя.

– Замолчи! Что подумают слуги? – пролепетала Кристин.

– Научись ценить то, что имеешь! Иначе вновь будешь носить лен вместо шелка! – Граф поднялся из-за стола, бросил салфетку на стул и молча удалился.

В эту ночь любовники спали каждый в своей спальне. Эта ссора стала началом страшного для Кристин периода. Ее любовник, ее возлюбленный лорд стал презирать ее, и это презрение резало ножом ее душу.

В начале августа Кристин охватила тоска, и она второй раз за все время пребывания в Риверсхольде вышла прогуляться в сад (в первую прогулку любовников увидел юный Стэнли Вуд). Мысли о сестрах не отпускали Кристин. Ее любовь к графу не могла затмить переживания о мнении насчет нее Кейт и Кэсси, а также мнения прислуги и вальсингамцев – это мучило девушку, не давало ей покоя и забвения. В эти дни она, как никогда, чувствовала себя одинокой и чужой в этом красивом поместье, где она была хозяйкой и владелицей сердца лендлорда. Кристин шла, опустив задумчивый взор на дорожку, и думала о том, как несчастна ее судьба. Вдруг она услышала рядом с собой шум, подняла взгляд и увидела перед собой Кэсси: ее сестра собирала с земли яблоки и клала их в подол своего грязного рваного платья.

– Кэсси… – ошеломленно прошептала Кристин, а затем, придя в себя, позвала сестру радостным восклицанием. – Кэсси! Моя маленькая сестричка! Моя милая Кэсси!

Та сосредоточенно собирала яблоки, но, услышав зов знакомого голоса, взглянула на Кристин, и ее глаза широко распахнулись от удивления. От охватившей ее радости, девушка опустила подол платья, и яблоки рассыпались по траве. Кэсси удивленно смотрела на сестру, приоткрыв рот, словно не веря своим глазам.

Кристин подбежала к сестре и схватила ее в свои объятья. Кэсси радостно рассмеялась и обвила шею Кристин своими грязными руками.

– Крис! Ты такая красивая, как принцесса из моей книжки! – восхищенно воскликнула Кэсси, оглядывая шелковое розовое платье сестры.

– Ты тоже, моя малышка Кэсси! Но, где твой чепец? И что ты здесь делаешь?

Кристин была полна радости: она уже не надеялась увидеть младшую сестру, и эта неожиданная встреча несказанно обрадовала ее сердце и наполнила душу светом любви и нежности к этому кудрявому созданию в грязном сером платье.

– Я рву яблоки. Знаешь, здесь такие вкусные яблоки! Я всегда их здесь рву! – прощебетала Кэсси.

– Так это отсюда ты сорвала яблоки, что дала мне тогда, помнишь? – рассмеялась Кристин и вновь обняла сестру. – В Риверсхольде!

– Да! Мне добрый виконт разрешил! – улыбнулась Кэсси, но вдруг резко отпрянула от сестры и нахмурилась. – Я не должна с тобой разговаривать. Ты плохая! Ты очень рассердила Кэти!

– Кэсси, милая, не знаю, что наговорила тебе Кэтрин, но я люблю этого человека, понимаешь? А он любит меня, – ласково сказала Кристин, взяв сестру за руки.

– А-а-а… У тебя новый жених? – спросила Кэсси и вдруг покрылась густым румянцем: она, как маленькая девочка, верила в романтичность любви. Но и в то, что любить – непристойно, тоже.

– Да, Кэсси, и он очень хороший, он заботится обо мне…

– Но Кэти сказала, что ты будешь гореть в Аду с демонами и чертями, а еще, что ты очень нехорошая женщина. Вот. Я не должна с тобой разговаривать!

Кристин недовольно вздохнула: Кейт запретила Кэсси общаться с ней? Как она посмела?

– Я знаю, Кейт могла сказать подобную глупость, но ты ведь… Ты ведь не веришь ей? Ты не должна ей верить, Кэсси! Кейт не понимает меня, потому что никогда никого не любила, и никто не любил ее! – настойчивым тоном сказала Кристин.

– Я не знаю… – Кэсси вдруг растерялась. – Но я скучаю по тебе…

– Ах, моя милая, я тоже скучаю! Но ты можешь приходить сюда! Только не говори Кэтрин. Я буду играть с тобой, угощать тебя сладостями! Ты же любишь сладости?

Кэсси поспешно закивала головой: с тех пор, как уехал виконт Уилворт, ее сладостями были одни лишь яблоки, и сейчас, при мысли о роскошном сладком угощении, рот девушки наполнился слюной.

– Да… Пирожные, – смущенно ответила Кэсси. – Почему ты не приходишь к нам?

– Потому что Кейт ненавидит меня, – горько усмехнулась Кристин. – Ты ведь придешь еще? Приходи завтра, Кэсси!

– А мне можно?

– Милая, разумеется можно! А теперь пойдем на кухню, и я дам тебе сладостей.