Вальсирующие со смертью

Все шло согласно плану, но Максим беспокоился. Шеф ничего не говорил определенного, но он заказал у Жоржа паспорта на себя и на нотариуса, а эта примета не сулила ничего хорошего. Нодия слишком хитер и осторожен. Как бы Максим не остался с носом. Два года трудов, риска, бессонных ночей — все к черту. Кажется, пора закругляться с этой поножовщиной. Можно упустить момент.

Максим выехал со двора и поехал в офис своего хозяина. Он еще оставался его преданным псом.

6

Войдя в подъезд, он первым делом заглянул в почтовый ящик. Ни газет, ни писем, ни рекламных листков. Это означало, что корреспонденцию изымают ежедневно.

Наверх Добрушин поднимался пешком, медленно, оглядываясь, словно кого-то опасаясь. У квартиры Кати он остановился, долго думал, потом нажал кнопку звонка. Перед тем как открыть квартиру, он еще немного постоял и наконец решился.

Чисто. Ни пылинки. Свежий воздух колыхал занавески. Богатая ухоженная квартира. Он подошел к кровати, на которой лежала газета. Сегодняшнее число. «Ну и что? — успокаивал себя он. — Мало ли кто может у нее жить!» Он-то точно знал, что она мертва. Мертвее не бывает. Две пули тридцать восьмого калибра, одна из которых угодила ей в сердце. Море крови. А потом колодец. Из него невозможно выбраться даже скалолазу со здоровьем быка. Нет, она мертва. Добрушин мог предположить что угодно, но только не воскресение из мертвых. Он уже запрашивал справки по своим каналам, и ему подтвердили, что Екатерина Гусева — единственная дочь у родителей и не имеет сестер-близнецов. Обычное переутомление. Он жил слишком перенапряженной жизнью. Но, успокаивая себя, майор не мог закрыть глаза на очевидные вещи. А очевидным было следующее. Он, Семен Добрушин, убил женщину из пистолета «беретта», выпустив в нее три пули. Две попали в цель, одна в окно. Вчера он выпустил в привидение остальные пять пуль. Он не сомневался в том, что попал в ходячую мумию, но она даже не реагировала на выстрелы. Утром он осмотрел стены и дверь. Ни одной дырки. Эта тварь их просто сожрала и не поморщилась, а потом растворилась в воздухе.

Добрушин вынул из сумки вещи Кати и бросил их на кровать. Пистолет, паспорт, косметичка, ключи и сумочка из крокодиловой кожи.

— И деньги я тебе верну! — пробормотал он.— Только оставь меня в покое. Ведьма!

Из спальни он перешел в большую комнату и застыл на пороге. Под потолком горела пятирожковая люстра, в то время как за окном светило солнце. Но не это заставило майора затаить дыхание. На стене висела картина, квадратная, в рамке, метр на метр. Сначала он узнал ее лицо, бледное, испуганное, кричащее, зовущее на помощь, с кровавыми слезами на щеках и развевающимися волосами. Ее руки были воздеты к небу, а ноги устремились вниз. Она падала, летела в пропасть. Нет, это была не пропасть. Вокруг нее был выложен каменный круг. Поросший мхом камень казался холодным и скользким, а там, где-то далеко на дне, чернела вода. Картина казалась такой ужасающе страшной и достоверной, что зритель едва не потерял сознание. Он стоял как завороженный с приоткрытым ртом и не мог отвести взгляда. Так длилось несколько минут, пока нервы не сдали, и он с криком выскочил из квартиры. Он летел по ступеням очертя голову и ничего не понимал и не видел вокруг себя.

Тем же вечером он сидел у Александра Одинокова дома, пил водку и рассказывал про сумасшедшего маньяка, которого замучили ужасы. Писатель к водке не прикасался, он сидел на раскладушке с блокнотом и с трудом успевал записывать быструю, неразборчивую речь своего одуревшего корреспондента.

ГЛАВА VIII

1

Она смотрела в окно и восхищалась:

— Какая красота! Как много мы теряем, живя в Москве. Как тут тихо и спокойно. Жаль только, что лето кончается. Листья пожелтели, падают, но воздух чистый, прозрачный. Как незаметно летит время. Зима, лето, зима, лето, а мы не молодеем. Приходит старость, и выясняется, что человек не готов к встрече с ней.

— У тебя, Олечка, слишком грустные мысли рождаются, когда ты смотришь на падающую листву. Давай не будем думать и грустном. Садись за стол, и мы выпьем с тобой шампанского.

Ольга обернулась. Он сидел за столом, держал заполненный шипучим напитком бокал в руке и улыбался. На столе горели подсвечники. Полыхал огонь в камине, и он, красивый, широкоплечий, с посеребренными висками и в золотых погонах. Сказочный мужик. Но что-то ее в нем настораживало. Что-то он недоговаривал. И улыбка его ей не нравилась, будто человек испытал какую-то боль и старался ее скрыть под маской хорошего настроения.

Она села за стол и взяла в руки фужер с шампанским.

— У тебя все в порядке, Петр?

— Конечно. Я счастлив, что встретил тебя. Одиночество мужчины переносят гораздо тяжелее, чем женщины. Они становятся беспомощными, растерянными, занудливыми. Женщина всегда найдет себе занятие, а мы занимаемся самоедством, сидим смотрим телевизор и изнемогаем от тоски.

— Но я знаю немало убежденных холостяков, которые очень комфортно себя чувствуют.