Валтасар

Я прогневался на народ мой, уничтожил наследие мое и предал их в руки твои; а ты не оказала им милосердия, на старца налагала тяжкое иго твое.

И ты говорила «вечно буду госпожою», а не представляла того в уме своем, не помышляла, что будет после.

Ты утомлена множеством советов твоих; пусть же выступят наблюдатели небес и звездочеты и предвещатели по новолуниям и спасут тебя от того, что должно приключиться тебе.

Вот они, как солома; огонь сожег их; не избавили души своей от пламени; не осталось угля, чтобы погреться, ни огня, чтобы посидеть перед ним».

Здесь он отбросил свиток, прикрыл глаза рукой, сидел молча, долго. Боялся шевельнуться. Было тяжко раздвинуть веки, оторвать руки, но век в темноте не просидишь. Принялся читать дальше. Чего ждать, где спасение?

«Итак сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит сына, и нарекут ему Имя: Еммануил».[75]

«Так многие народы приведет Он в изумление; цари закроют перед ним уста свои, ибо они увидят то, о чем не было говорено, и узнают то, чего не слыхали.

…Он взял на себя наши немощи и понес наши болезни, а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом.

Но Он изъявлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на нем, и ранами Его мы исцелились».

И чем же все закончится? В чем итог?

«И будет в последние дни — гора дома Господня будет поставлена во главу гор и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы.

И пойдут многие народы и скажут: придите, и взойдем на гору Господню, в дом Бога Иаковлева, и научит Он нас своим путям, и будем ходить по стезям его; ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне — из Иерусалима.

И будет он судить народы и обличит многие племена; и перекуют мечи свои на орала, и копья свои — на серпы: не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать».[76]

Удивительно, но ранее обращаясь к подобным текстам, Нур-Син относился к ним снисходительно. Перегруженный мудростью Бел-Ибни и прежних магдим,[77] он посмеивался над догадкой нищих иври, узревших в ночном небе, среди неисчислимого обилия звезд единственное око, наблюдающее за нами, чей взор радовался, глядя на нас, печалился за нас, грозил нам. Рождал слезу, когда его создания предавались разгулу и поклонению камням, кускам дерева, ложным кумирам и жестоким надуманным идолам, в раскаленное чрево которых обезумевшие творения Божии швыряли своих первенцев. Никогда Нур-Син не мог сказать определенно — верую, Господи, спаси и сохрани. Научи, Господи, зажги свет в ночи, обереги от скрежета зубовного. Казалось, к чему это ему, знатному, ученому, в меру доброму, в меру хитрому? У них, гордился Нур-Син, у жителей Вавилона полным-полно своей мудрости, на все есть ответы в древних книгах, и писания пророков можно объяснить тем, что они жили в Вавилонии, нахватались здесь миропонимания, предощущений. На свой лад переписали то, что за две тысячи лет добыли сангу, эну, пасису, бару, макку, магдим и колдуны.

Ведь вот же — Нур-Син лихорадочно собирал с полок таблички, принадлежавшие палочкам Син-лике-уннинни. Знаменитый писец древности давным-давно рассказал о приключениях Утнапиштима, пережившего потоп и возродившего на земле род людской, о деяниях и страданиях могучего Гильгамеша, царя Урука. Герой, потерявший друга Энкиду, сражен был видом смерти, задумался он:

«И я не так ли умру, как Энкиду?
Тоска в утробу мою проникла,
Смерти страшусь и бегу в пустыню…»
«Устрашился я смерти, не найти мне жизни:
Мысль о герое не дает мне покоя!
Мысль об Энкиду, герое, не дает мне покоя
Дальним путем скитаюсь я в пустыне…»[78]

Нашел таблички, на которых рассказывалось, как царю-предку удалось добраться до Утнапиштима, добыть цветок бессмертия, но — плачьте, люди! змея украла волшебный дар.

Так отрекись, восклицал Нур-Син! В чем беда, зачем томления!.. Живи своей исконной мудростью, в которой и Сину есть место и сотням других небожителей, прочно заселивших звезды, просторно.

Вот тут-то и нападало отчаяние, хотелось хорошенько стукнуться головой о стенку. Поможет ли?

Не так ли бывает со всяким «все видавшим до края мира, познавшем моря, перешедшем все горы, врагов покорившем вместе с другом, постигшим мудрость, все проницавшем»?

Затем Нур-Син вновь брал в руки свитки старых иври. Особенный ужас, до замирания сердца и охлаждения печени, внушали слова Иеремии, обращенные к нему, Нур-Сину, к сотням других Нур-Синов, к тысячам Нуров и миллионам Синов.

«Прошла жатва, кончилось лето, а мы не спасены».

Отрекись! Забудь!.. Поклонись луне. А далее?

«И ныне Я отдаю все земли сии в руку Навуходоносора, царя Вавилонского, раба моего, и даже зверей полевых отдаю ему на служение.

И все народы будут служить ему и сыну его и сыну сына его, доколе не придет время его земле и ему самому…»