Валтасар

К постели сына приблизилась Нупта, встала рядом, заплакала. Зерия кончался. В светильнике затрепетало пламя, затем погасло — видно, в комнату вошел посланец Эрешкигаль. Так и есть, вот и Нупта тоненько заголосила, зарыдала в углу Нана-силим, выходившая Зерию, когда тот едва не умер маленьким.

Сердце в груди сжалось с такой силой, что потемнело в глазах. Рахим обнял Нупту за пояс, покрепче уцепился за нее, поднялся, затем неверной походкой покинул комнату. Его нестерпимо клонило в сон.

С городских улиц доносились крики глашатаев, объявлявших о кончине царя. На крыше дома, где стояло ложе, ароматно запахло пахучей смолкой, которую привозили из Аравии — наверное, в храмовых дворах жрецы принялись разжигать ритуальные костры. Со стороны дворца доносился мерный топот, звон оружия — по-видимому, часть эмуку Нериглиссара вышла в город и начала занимать перекрестки, базары, храмовые дворы.

Рахим вытянулся на ложе. Теперь как назло сон не шел к нему. Может, потому, что встало солнце и все вокруг осветилось. Он долго смотрел в светлеющее звонкое, прозрачное до головокружения небо, пока слезы не заполнили глазные впадины. Вспомнился последний выдох Зерии, протяжный, изматывающий, с хрипотцой. Так ли оно бывает, так ли принимается за дело Намтар, Рахим не ведал. Ему стало совсем худо, сердце заныло с такой силой, что потемнело в глазах. Неужели злой дух решил, что раз уж довелось заглянуть в дом Подставь спину, то лучше сразу двоих увести? Зачем два раза шляться! Смех смехом, но в тот миг декум пронзительно и явственно ощутил, что жизнь прожита, что ему уже не встать, не гаркнуть на Нана-силим, что бы та побыстрее пошевеливалась, не погладить бок и левую грудь Нупты, его пчелки, с которой столько пройдено, пережито. Не натянуть на себя взятый с бою парадный панцирь с подвижными пластинками. Не взять кривой меч, выкованный в Дамаске. Надежней друга у него не было, с его помощью скопилась собственность, пришла слава, добыта честь.

Сердце нестерпимо жгла горечь. Навернулись слезы, когда вспомнил об ушедшем к судьбе Зерии. Мельком прошмыгнула мысль, что Набузардана никогда не позовут во дворец, но, впрочем, эта догадка не доставила ни радости, ни печали. Почувствовал облегчение, когда вспомнил о Луринду — может, успеет добежать, проститься с дедом. Впрочем, зачем? Он сделал все, что мог, теперь внучке не надо печалиться о том, как добыть хлеб для себя и своих детей, которых почему-то так и не посылал ей Господь. Что за наказание с этими женщинами, никогда не знаешь какого подвоха ждать от них! В любом случае он выполнил свой долг, пора на покой.

Но все эти мысли шли мельком, налетами, пока не вспомнилось море. Единственный раз в жизни ему довелось проплыть необъятной водной гладью. В молодости, в начале службы. По приказу Навуходоносора… Из Библа в Ашкелон.

Море напрочь сразило его, сухопутного парня. Гладь была неоглядна, и вокруг все вода и вода. Палуба покачивалась под ногами, от подобной непоседливости становилось страшно и весело. К вечеру погода сменилась, налетел шторм. Он взмолился, простер руки к небу, а бородатый финикиец, хозяин судна, богохульно ржал над молодым халдеем и указывал на него пальцем. Уверял, это не шторм, а легкое волнение. Рахим не отвечал, но звездное небо, тишину и светлую мглу вскоре опустившуюся на успокоившийся водный простор счел божьим знамением. Некоей тайной, в которой ему тоже доверили поучаствовать. Рахим с необыкновенной ясностью увидал дальний берег — полоска неведомой земли вдруг отчетливо обозначилась перед ним. Этим берегом было небо. В том и есть разгадка? Не подземные пропасти Эрешкигаль, не мрачные равнины нижнего мира, но именно небо — пронизанная сияющей голубизной ладонь Создателя. Небо кружило голову, звало к себе…

Ближе к полудню явился гонец из дворца с приказом явиться во дворец. Нупта едва растолкала мужа. Тот сначала долго ничего не мог понять. Наконец сообразил, кивнул, начал собираться. Сил хватило облачился в парадные доспехи, под них одел все чистое, по приставной лестнице спустился во двор, направился в выходу. Упал прямо на пороге. Бросились к нему, а он даже не вскрикнул, умер молча, покладисто. Сердце сломалось, так объяснила подругам внучка Рахима-Подставь спину Луринду, что означает «смоква».

Часть II Медное царство

Царство его разрушится и разделится по четырем ветрам небесным, и не к его потомкам перейдет… ибо раздробится царство его и достанется другим, кроме этих.

Даниил; 11, 4

Глава 1

Я, Нур-Син, сын Набузардана, внук Шамгур-Набу, потомок славного Ашурбанапала, составил эти записи по совету мудрого пришлого из иври, наби Иезикииля, наставника осевших в Вавилонии поклонников Яхве.