Вам не перезвонят

В конечном счете, Макс принял решение не пересказывать сегодняшний диалог с Климкиным, когда начал открывать дверь квартиры. К удивлению сына, Наталья не вышла встретить Макса по возвращению домой. В ее комнате и ванной не горел свет. Странно, обычно она не ложилась раньше двенадцати часов, проводя время за чтением современной романтической литературы – рабочий график позволял немного поспать по утрам. Парень зашел к ней в комнату и включил свет.

Увиденное повергло его тихий шок – мама сидела на полу на коленях, опершись в полуобмороке о диван. Шоковое состояние, однако, быстро перешло в действие – он уложил ее неподвижное тело на диван. Дальше он поискал в прикроватной тумбе глюкометр26 с упаковкой измерительных полосок. Алгоритм простой – вставляешь в прибор измерительную полоску, ждешь сигнала, затем делаешь укол ланцетом27 в безымянный палец (почему-то он считался предпочтительным для таких целей) и начинаешь выдавливать кровь. Капля попала в нужный отсек полоски, и прибор начал обратный отчет. Судя по характерному дыханию и движению головы, у нее был сопор28. Это хорошо, можно обойтись без скорой помощи. На том же журнальном столике Макс увидел возможную причину инцидента – половину съеденной коробки турецкой пахлавы.

Пик-пик. Прибор показал 12,3 ммоль/л. Терпимо – необходимо ввести 1 мл ринсулина и дать побольше воды, дополнив это дело чашкой зеленого чая. Перво-наперво он включил чайник, приготовил кружку с чаем, затем налил стакан воды и отнес ей. Чуть приподняв голову, он начал понемногу давать ей пить. Максиму нравилось, что мама тщательно следила за чистотой своих длинных русых волос, и чтобы те были всегда вычесаны. Глотательный рефлекс сработал, часть попала в легкие, и Наталья начала кашлять. Откашлявшись, она полежала какое-то время, отдышалась и на секунду приоткрыла глаза.

– Максуля…Это ты…? – после чего начала тяжело, но ровно дышать.

– Я здесь, мам, – ответил Макс и принялся искать шприц-ручку с инсулином. Из разговоров с эндокринологом он помнит, что для более быстрого действия инсулин вводят в брюшную полость, для более длительного – в бедра. Он задрал подол белого цветастого платья и отмерил три пальца от пупка, после чего сделал инъекцию, сбросил иглу с картриджем и дал еще воды.

Такая беспомощная… Но даже в таком виде она была красивее всех женщин, что он когда-либо встречал.

Чайник вскипел, и он заварил чай с жасмином. Через пять минут Наталья начала приходить в себя. Макс молча и осуждающе-жалостливо смотрел на нее.

– Ты меня снова откачивал, да? Какая же я дура…

– Давно прикупила? – Макс показал глазами на упаковку пахлавы.

– Коллега-флейтистка из Турции вернулась недавно… На рынке взяла… И подумать не могла, что там столько сахара. А они такие вкусные…

– Мам, я тебе упаковок десять тресибина купил. Почему не пользуешься?

– Не поверишь – совсем про них забыла. Прости, пожалуйста, что заставила переживать…

К своему удивлению, Макс даже чуть повысил голос:

– А если бы меня рядом не было? А если бы ты съела еще столько же!? Из комы бы я тебя так водичкой не отпоил…

– Да знаю, я дура! – Наталья чуть ли не начала всхлипывать. – Это как ломка у курильщиков и алкоголиков. Если попробовал – то все… Я еще думала, брать или нет. Вроде как такой здесь нет…

– Ты в Москве живешь, уж с пахлавой здесь дефицита нет. Я выкину ее, – Хорошин резко встал с кровати и потянулся за начатой коробкой сладостей. Мама хотела было запротестовать, но молча передумала, когда сын грубо взял картонку и пошел на кухню. Затем вернулся, поцеловал ее в щеку и пожелал спокойной ночи.

– Ты только не сердись на меня…

– Все хорошо. Давай баиньки, – после чего выключил основной свет и ушел к себе.

***

Макс не любил оставлять личные вещи на виду, когда готовился ко сну – их обязательно надо пристроить либо в шкаф, либо в выдвижной ящик, чтобы в лишний раз не попадались на глаза другим. Во второе место он обычно укладывал наручные часы и пузырек с Уденафилом. У ящика была одна хитрость – в свое время Макс приделал к нему второе дно с перепадом в один сантиметр, о котором знал только он. Неприятный случай десятиминутной давности навеял на него воспоминания о прошлом – в «закромах» этого самого ящика хранился один конверт с письмом годовалой давности.

Письмо от его отца из США.

Макс лег в кровать и достал письмо. Из-за диковинных штампиков, печатей и марок конверт представлял собой ценность, превосходящую ценность дорогих заграничных сувениров. В качестве адресата указан «Khoroshin Maksim», адрес отправления звучал как «California Institute of Neuroscience, 2100 Lynn Rd 120, Thousand Oaks, CA 91360». Отправитель – «Vladimir Khoroshin, Dr». Примечательно, что адреса в англоязычных странах писались по индуктивному методу – от конкретного места проживания до уровня штата. В России все было с точностью наоборот.

Отец писал следующее: