Вам не понять – вы же офицер

Сергей Дейнека Вам не понять – вы же офицер

Посвящается самому безупречному следственному органу в нашей истории

Кто убил младшего сержанта П.?

Проза Сергея Дейнеки интересна со многих точек зрения. Роман «Вам не понять – вы же офицер» – это не всеохватный, но честный взгляд на последние годы советской эпохи офицера военной прокуратуры, занятого раскрытием убийства и расследованием иных преступлений.

Начинается роман с вполне жанрово привычной завязки – военный следователь встречается с очередным уголовным делом. Убит солдат Парнеев, незадолго до своего дембеля. Сначала он пропал, и вот – через несколько месяцев, когда обнаружен его труп, закручивается череда процессуальных действий в отдаленном авиационном гарнизоне.

Детективную интригу нет смысла раскрывать, но отмечу, что автор разворачивает ее перед нами шаг за шагом, вместе с героем приближается к истине, а вернее – к ответам на вопросы: кто убил Парнеева, за что и почему именно так и в это время, что требует от читателя терпеливого сочувствия.

В связи с сюжетом важно сразу отметить некоторые вещи. Я знаю, что автор военный прокурор и за основу взято реальное дело, а раз так, то автор несомненно столкнулся с дилеммой: «не захватывающее» описание реального расследования или далекие от действительности «занимательные фантазии», которыми грешат авторы многих бестселлеров.

Верх взяли не просто правда и долг реалиста, а мастерство рассказчика: ничего не боясь, Дейнека едва ли не троллит жаждущего «занимательности» читателя – через предельно подробное, порой нарочитое – до уныния нудное и напряженное описание всех деталей расследования он достигает того, что при прочтении его романа у читателя поначалу невольно возникает нетерпеливое раздражение – досада, вызванная ощущением безысходности интеллектуального тупика, в котором оказался герой, пониманием его беспомощности перед отсутствием необходимых и достаточных доказательств причастности кого-либо к убийству.

И, одновременно, именно из этих печальных подробностей, из их неприкрытой достоверности, натуралистичных зачастую диалогов героя с иными персонажами, из описаний нелепых и бесперспективных следственных мероприятий автор постепенно высекает искру подлинного интереса – внимание читателя затягивает то, что эти драматические события происходили реально и что дело в итоге, благодаря упорству главного героя и следственному фарту (как же без этого), доведено до логического конца.

Действие происходит в 1988 году, и меня, как человека служившего срочную в 1990–1992, явное уклонение автора от погружения в жесткие, зачастую бесчеловечные особенности казарменного быта тех лет задело и заставило вспомнить многое из моего армейского опыта. Думаю, таких, как я, среди читателей будет немало. Советская армия того периода – сложный и далеко не безупречный огромный механизм. И то, что убитый промышляет много чем незаконным, приторговывает, организует почти воровскую шайку, – черта ослепительно правдивая. Равно и как большая доля несуразного бардака в быту и изрядного людского цинизма.

Весь текст написан от первого лица, что не удивительно – Дейнека всю профессиональную жизнь в этом практиковался, излагая в протоколах показания свидетелей, потерпевших, подозреваемых и обвиняемых так, «чтобы не то что дураку, но и судье понятно было». Но как автор он не зацикливается на усвоенной с профессией следователя «сказовой манере», характерной не только для протоколов, но и для… травли следственных баек в застолье с коллегами. И характерные интонации живой речи в романе органично переходят в повествовательные конструкции. Образы автора и героя-рассказчика не двоятся, когда герой активно принимает участие в событиях, и тут же, едва остыв и задумавшись, будто оценивает те же события немного со стороны – критическим взглядом «надзирающего прокурора». И эта «профессиональная деформация», присущая объективно единым ипостасям автора и героя-рассказчика – естественный способ их бытования, видения жизни и мышления, оправданный результатом неблагодарной следственной работы. Поэтому их образы получаются у Дейнеки зримыми, живыми без налета суперменства. И естественной становится большая пространственно-временнaя арка, скрепляющая повествование совершенно человеческими обстоятельствами – герой собирается в отпуск, найденный труп дембеля откладывает исполнение этого намерения, но герой в отпуск все же уходит – жизнь идет, одни дела завершаются, будут другие.