Вам повторить? (СИ)

Практически все страницы «Пророка» пестрили о произошедшем на чемпионате. Предположения, перечисление пострадавших известных личностей, учет погибших, рассказы Министерства. Что ж, Гермиона так сильно переживала о том, не словят ли ее репортеры в ложе для Малфоев вместе со Скорпи, что теперь было совершенно понятно — всему миру на это плевать. Паника захватила людей с новой силой, и сколько бы Министерство не пыталось выдвигать версии о том, что это могла быть лишь шутка, вышедшая из-под контроля, никого не могли убедить в этом. Все вокруг знали, что метку может вызвать лишь Пожиратель, а это значило, что какие-то сумасшедшие все еще на свободе.

Гермиона просматривала несколько страниц в газетах и становилось ясно, что жизнь в Англии остановилась. Многие люди просто не выходили на работу, опасаясь за свои жизни. Но ей было на это абсолютно наплевать, даже если бы завтра само Министерство оказалось в огне. Все неважно, кроме одного — Скорпи.

Тинки материализовалась из воздуха, держа в руках новый мешочек с травами и книгу. Малфой забрал у нее томик из рук, просмотрев обложку. Книга явно была взята из дальней части библиотеки.

— Ты не в силах справиться с этой магией, — вздохнул он, бросив томик сзади себя на полку.

— Ты меня недооцениваешь, я… — начала огрызаться девушка.

— Ты никогда в своей жизни не использовала темную магию в той мере, чтоб овладеть ей хоть на сколько-то умело. Твою мать, Грейнджер, ты пытаешься себя убить? — прищурился Драко. — Для большей половины того дерьма, описанного в этом экземпляре, даже я не столь сильный, чтоб его провернуть.

Она сглотнула, прижав ладони к глазам. Чувствовалось, будто у нее отобрали руку. Скорее, даже сердце. Что-то важное, ценное, совершенно неотъемлемое.

Драко подошел к ней, подвинув кресло, и взял девушку за кисть.

— Вулнера санентур, — произнес он, водя палочкой по коже, заживляя раны. — Выпей, здесь чай.

Драко призвал с полки маленький термос, с которым пришел в комнату.

— Я ничего не буду пить из твоих рук сейчас, — подозрительно сказала Гермиона, понимая, что он, скорее всего, туда что-то подмешал. — Я не хочу спать. Мне это не нужно.

— Грейнджер, если бы я хотел тебя отравить, я бы сделал это раньше, — усмехнулся Малфой, и девушка прищурилась: ей показалось, что когда-то она это уже слышала.

Гриффиндорка перевела взгляд на хаос повсюду и не смогла успокоиться. Что она еще должна сделать? Она была готова использовать черную магию, светлую, продать душу чертову дьяволу, лишь бы исправить свою ошибку. Но ничего не помогало.

— Это все из-за меня, — понизила Гермиона голос, смотря на свои руки, теперь полностью исцеленные. — Ты ненавидишь меня за это, и я тебя понимаю. Я сама себя ненавижу.

Драко поднял ее подбородок двумя пальцами, заставив посмотреть на себя. Пламя свечи отражалось в его взгляде, бросая блики на строгие черты лица. Пара прядок упали ему на лоб, и Гермионе хотелось убрать их, но от подавленности девушка даже не могла пошевелиться.

— Я бы не смог тебя ненавидеть, — вздохнул Драко. — Ты не виновата в этом, они так или иначе добрались бы до Скорпи, если такова была цель. Мы не могли замуровать его в Мэноре.

— Но я просто…

— Просто пыталась спасти всех вокруг, как обычно, — усмехнулся Малфой, разговаривая шепотом, хотя в доме они были одни.

— Ты злишься на меня, — утвердительно сказала Гермиона.

— Я злюсь не на тебя, а на тех, кто посмел притронуться к моему ребенку, — объяснил Драко.

Грейнджер сжала губы, пытаясь сдержать слезы, но они все равно покатились из глаз, наплевав на ее решение. Вытирая щеки тыльной стороной ладоней, она чувствовала, что дрожит.

— Я так по нему скучаю. Так сильно боюсь за него, что… — Малфой обнял ее и услышал, как она всхлипнула ему в плечо. — Даже думать страшно, где он сейчас. Я никогда не прощу себя, если…

— Все, тише-тише, — успокаивал ее Драко, водя ладонью по волосам. — Ты же знаешь какой он: сильнее меня, умнее тебя. Скорпи не даст им заскучать, кто бы это ни был.

Грейнджер отстранилась, улыбнувшись через силу. Это была правда — Скорпиус не был мямлей. Он крепкий орешек.

— Гермиона, — обратился к ней Драко, — я обещаю, что спасу нашего сына. Я верну его, слышишь? С ним все будет в порядке. Ты мне веришь?

Она сглотнула, пытаясь унять слезы, и кивнула, смотря на Малфоя. В его голосе была такая стальная решимость, что Грейнджер не сомневалась в том, что он верил, во что говорил, а не просто успокаивал ее, говоря все эти вещи для красного словца.

Драко наклонился, целуя Гермиону, и это было важнее всего. Важнее слов, важнее сочувствующих взглядов, важнее обещаний. В этом поцелуе не было страсти, но в нем было что-то большее. Что-то теплое, отдающее. Девушка обняла Малфоя за шею, когда поцелуй прервался.

— Пойдем хотя бы просто полежим, — предложил он. — Нам нужно восстановить силы. Потом примемся по новой.