Вам повторить? (СИ)

― Охранник сообщил, что они с Маркусом вышли из Министерства одними из последних и направились сюда, чтобы сопровождать Кингсли, ― сказала Джинни, руша все надежды на хороший исход.

― Маркус, черт! ― Рон взбесился, ударив ладонью о железную балку. ― Она не могла попасться ему! Он бы никогда ее не осилил! Это же Гермиона — она лучшая в заклинаниях!

Малфой закрыл глаза, вдохнув глубже. Этого, черт возьми, просто не могло происходить.

― Они не могли исчезнуть без каких-либо следов. Магия всегда оставляет следы, ― проговорил он едва слышно, скорее, для себя самого.

Скорее, чтобы сосредоточиться на звуках собственного голоса, чтобы не чувствовать, как желудок сворачивается в узел.

― Годрик… ― Джинни вздохнула, закрыв рот рукой, и огонек, исходящий от кончика ее палочки, дрогнул. ― Здесь кровь.

Они подошли, склонившись над поверхностью, где девушка присела, и увидели там небольшие пятна. Джинни всхлипнула, и Гарри подхватил ее за локоть, чтобы поднять.

― Это еще ничего не значит, ― попробовал успокоить он свою девушку, но сам прекрасно понимал, что таких совпадений не бывает.

Драко достал палочку и, наколдовав колбу, собрал несколько капель внутрь.

― Если это кровь Грейнджер, то я смогу ее найти, ― сказал он, сглатывая ком в горле.

― Ни одно заклинание в перечне не может найти человека по крови, ― произнес Гарри со знанием дела. Все же несколько лет в аврорате отложили пункты закона в его голове.

― Потому что все заклинания на крови ― это темная магия, ― произнесла Джинни то, о чем все и так догадывались, но Малфой не считал нужным объясняться.

― Да какого черта?! ― вдруг воскликнул Рон. ― Тебе вообще здесь не место! Ты не имеешь к ней никакого отношения!

― Послушай, Уизел, ― Драко подошел к нему впритык, ― у меня в доме спит ребенок, и я не собираюсь объяснять ему утром, где его мать. И, знаешь, из всех нас ― это ты здесь явно лишний, разве нет?

Это был такой прозрачный намек на их расставание, который только подстегнул Рона, чья растерянность и страх за Гермиону выражались в злости. Ему просто необходимо было выпустить пар.

― Она все еще моя лучшая подруга, ― проговорил он, кривясь от отвращения. ― И как давно вы делитесь личными вещами?

В его словах сквозила ненависть и обида, но Малфой был слишком черств, чтобы пожалеть его чувства.

― Раньше, чем ты можешь себе представить.

Руки рыжего потянулись к Драко, но Гарри подоспел как раз вовремя, чтобы оттащить друга.

― Господи, Рон! Прекратите! ― крикнул он. ― Гермиона невесть где! Непонятно, что с ней делают! Давайте все остальное оставим на потом!

Они разъедали друг друга взглядами, полными откровенной вражды. Школьные годы прошли, но появилось что-то другое гораздо ядовитей факультетской неприязни. Оно застыло в воздухе густым налетом, слишком ускользающее от внимания за пеленой этой ненависти, чтобы хотя бы один из них мог это осознать.

***

Она чувствовала, как магия приводит ее в сознание, растекаясь по телу, будто мыльная пузырящаяся масса, щекоча нервную систему и вместе с реальностью возвращая в жизнь боль. Гермиона поморщилась, чувствуя, как пульсирует затылок, и изо всех сил хотела вернуться в небытие, но заклинание, призванное возвращать в сознание человека, было беспристрастно жестоко, все же заставляя девушку открыть глаза.

Изображение замыливалось, будто в припорошенном пылью объективе не самой лучшей камеры, но, моргнув еще несколько раз, она увидела какие-то трубы. Трубы и ужасный затхлый запах. Это был подвал жилого дома. Зрачки все еще не слишком хорошо фокусировались, поэтому мужчину, стоящего сбоку и смотрящего прямо на нее, она не сразу заметила.

― Ты, ― ее голос должен был быть злым, но весь эффект убила хрипота. ― Где я?

― Грейнджер, Грейнджер, ты остаешься верна себе, ― улыбнулся Маркус. ― Даже в таком положении ты можешь говорить со мной в приказном тоне. Поразительно.

Девушка попыталась дернуться, но почувствовала, что ее руки скованы сзади стула.

― Что, не получается? ― деланно удивленно спросил он. ― Я бы хотел создать максимально достоверные условия и посадить тебя на стул подчиненных с теми самыми цепями, чтобы ты могла ощутить абсолютно весь спектр эмоций.

Гермиона сглотнула, понимая, что в горле у нее пересохло, и она умирает от жажды.

― И кто тебя называл умнейшей волшебницей своего времени? ― Маркус рассмеялся, и его смех отскочил от пустых стен подвала, словно свалившись ей на голову цементной балкой. ― Маги очень часто грешат этим — думают, что им невозможно навредить, если у соперника нет палочки. Но кто бы мог подумать, что грязнокровка тоже забудет о существовании маггловских методов.

Гермиона понимала, о чем он говорит, и самое ужасное в этом было то, что он прав. Решив, что боевые заклинания запрещены, она перестала помнить о существовании физического насилия или была слишком самоуверенна по поводу того, что с палочкой ей это не грозит. И вот она здесь — в заброшенном подвале рядом с сумасшедшим.

― Я прошу тебя, Маркус, ты же полукровка сам, ― покачала девушка головой, и это заставило изображения поплясать в глазах.