Вам повторить? (СИ)

Мужчина вновь рассмеялся, наматывая вокруг нее круги, но держа определенную дистанцию, что уже радовало.

― Ты действительно думаешь, что недалекий заучка Маркус, бегающий возле этого недоумка Кингсли, смог бы похитить и убить человека? ― от этого заявления в горле собралась горечь, но она не шла ни в какое сравнение с ужасом, который Гермиона испытала, когда черты лица похитителя начали меняться.

И это не были те изменения, которые происходят, когда истекает срок действия Оборотного зелья, они были слишком плавными и… контролируемыми. В этом было все дело — он их контролировал. Раз за разом, меняя каждую часть своего лица, перед ней оказался тот, которого она не видела, кажется, сто лет. От такой неожиданности Гермиона вскрикнула, ощутив всю концентрацию страха. Это был Пожиратель. И не просто Пожиратель, а Джагсон. Джагсон, который сбежал из страны и больше не появлялся в Англии. Он был незарегистрированный метаморф. Начав неистово дергать руками в желании освободиться, Гермиона поняла, что цепи заколдованы.

― Как хорошо амбициозный Маркус вписался в Министерство, ― захохотал он, наблюдая за реакцией гриффиндорки. ― Обвести всех вокруг пальца после победы ― это было легко. В том непрекращающемся хаосе, паренек, мечтавший «восстановить справедливость» и засудить всех виновных быстро втерся в доверие, да?

Его слова проникали ей прямо под кожу, оставляя там раны как от яда, показывая, насколько изощренной была его игра все это время, и как они были глупы.

― Годы работы в Министерстве до этого снабдили меня нужными знаниями, и это стало еще легче, но только вот что-то пошло не так в самый неподходящий момент, ― мужчина поджал губы. ― Я мог бы занять место министра, управлять страной, получить настоящую власть, стать самим Темным Лордом в мире магии!

― Боже, ты больной выродок, ― скривилась Гермиона, пытаясь смахнуть упавшие на лицо волосы, потому что лишиться части обзора ей казалось сейчас самоубийством, хотя вряд ли даже наблюдая всю картину полностью, она могла бы что-то изменить.

― Заткнись, грязнокровка, иначе накормлю тебя тысячами Круцио. Могу поспорить, ты уже успела забыть, каковы страдания на вкус в чистейшей концентрации, ― Джагсон подошел так близко, что она услышала противный, исходящий от него запах, и поморщилась. ― Все шло прекрасно, но в какой-то момент Бруствер стал слишком подозрительным, знаешь? Начал пить настойку, которая мешала чарам внушения. Конечно, не так регулярно, как полагается, но это принесло мне большие проблемы. Ничего не знаешь об этом?

― Понятия не имею, ― произнесла Гермиона, смотря из-под лба.

― А мне почему-то кажется, что имеешь, ― покачал головой мужчина. ― Что ты знаешь, Грейнджер? Я могу поставить свою метку на то, что это связано с тем мальчишкой, но нужно в этом удостовериться.

При упоминании о мальчишке, ее горло сковало ледяным шарфом, лишая возможности говорить. Но потом она вспомнила, что ему не достать Скорпиуса — тот в Мэноре, и Малфой защитит его.

― Мои друзья найдут и уничтожат тебя после моей смерти, просто знай это, ― решила Гермиона переключить его внимание и выиграть время, думая о том, что можно было бы сделать.

― Я убью каждого из них, не сомневайся, ― засмеялся Джагсон. ― Я убью Поттера, и Лорд вознаградит меня за это. Помогу ему вернуться и стану самым преданным его соратником. Мне будет дана власть, которая и не снилась министру!

― Он никогда не вернется, мы его уничтожили, ― уверенно произнесла гриффиндорка, пытаясь незаметно осмотреть помещение и двери, которые можно было бы использовать.

― Ты лжешь, грязнокровка, ― Джагсон подошел, скривившись. ― И тот мальчик… Увидев его, я практически уверовал, что это сын Малфоя, но убедиться никогда не помешает. Ты расскажешь мне все, что знаешь.

― Развяжи мне руки, и я уничтожу тебя, ― Гермиона прищурилась, чувствуя, как в горле першит от осознания собственной беспомощности, что делало злость внутри еще более обжигающей.

― Ты должна быть более покладистой, сука. Круцио!

Сквозь туман боли она слышала его смех — отвратительный, безумный и до краев полный удовлетворения. Цепи не давали ей согнуться напополам и перетерпеть эту пытку, сухое, как наждак, горло не давало кричать. Каждый раз это была сумасшедшая агония. Когда ее отпустило, она поняла, что лежит на полу вместе со стулом, а кожа на щеке саднит. Голова раскалывалась, и девушка чувствовала, как капли крови сбегают за шиворот из раны на затылке. Боже, она умрет в чертовом подвале от руки Пожирателя. Было такое чувство, что судьба за ней бегала все эти годы и вот, наконец, догнала.

― Ну что, попробуем еще раз? ― елейно протянул похититель. ― Что ты знаешь о мальчике?

― Пошел ты, ― Гермиона едва ли могла разобрать собственное бормотание, но если Джагсон думал, что она под пытками скажет что-то о Скорпиусе, то он был наивен, как дитя.