Вам вреден кокаин, мистер Холмс

Он ушел с решительностью, которую я едва ли мог в нем предполагать. Видимо, желание уйти взяло верх над застенчивостью. Профессор Мориарти удалился, оставив меня наедине с размышлениями о том, что же делать дальше. Стоило ли принимать всерьез его намеки относительно прошлого Холмса, полного неведомых трагедий? Может быть, события, представляющиеся профессору трагическими, на самом деле были просто неурядицами житейского свойства? Ведь он, как мне казалось, был натурой весьма чувствительной. Но я не мог долго предаваться подобного рода рассуждениям, так как Холмс находился на грани срыва, а профессор Мориарти предупредил, что может обратиться к адвокату (с огорчением должен признать, что такой шаг был бы вполне оправдан при нынешних обстоятельствах). Этого следовало избежать любой ценой. Холмс был человеком легкоранимым (в прошлом я неоднократно бывал свидетелем нервных срывов, правда, не кокаин был тому виной), и я даже не мог помыслить, чтобы подвергнуть друга такому испытанию[9].

По зрелом размышлении я решил, что Холмсу необходимо срочное лечение. Эту ужасную привычку надо было побороть, но для этого мне понадобится помощь. Из прошлого опыта я знал, что моих скудных знаний и средств не хватает, чтобы бороться с его пагубным пристрастием. В самом деле, то, что с трудом удавалось мне раньше, окажется недостаточным сейчас. В последние месяцы, пока мы виделись крайне редко, его ужасное пристрастие усилилось десятикратно. И держало Холмса мертвой хваткой. Уж если и тогда мне не удавалось вырвать его из ужасных объятий этого недуга, даже когда они на время ослабевали, что я мог поделать теперь, когда это стало граничить с помешательством?

Я взглянул на часы — было почти два пополудни. Полдня уже пролетело, и не имело никакого смысла возобновлять прием. Мэри должна вернуться от миссис Форрестер в пять, к тому времени мне надо быть на вокзале Ватерлоо, чтобы встретить ее.

А пока еще есть время, поеду-ка я в больницу Св. Варфоломея, разыщу Стэмфорда и спрошу совета — не рассказывая ему, конечно, всей подоплеки. Просто поставлю ему задачу, сказав, что это касается одного из моих пациентов.

Наверное, многие помнят, что Стэмфорд был моим ассистентом в больнице Св. Варфоломея, когда я еще учился в Лондонском университете, в 1878 году. Затем он и сам получил диплом в том же, достойном всякого уважения, учебном заведении и с тех пор работал в старой больнице, где когда-то в химической лаборатории представил меня Шерлоку Холмсу. Он не очень хорошо его знал и всего лишь свел нас вместе, услышав, что и он и я ищем компаньона, чтобы снять квартиру по сходной цене. Сегодня же мне не хотелось упоминать имя Холмса, если только это будет возможно.

Я снова отправился в путь, на этот раз захватив с собой немного хлеба и ветчины, приготовленных служанкой. Несмотря на ее возражения, я завернул ветчину в бумагу и засунул в карман, как часто делал Холмс, когда, поглощенный очередным расследованием, не имел времени, чтобы поесть по-человечески. Это воспоминание причинило мне боль. Я сел в кэб и отправился в больницу Св. Варфоломея по своему невеселому делу.

Многие из современных исследователей удивляются, почему Холмс и я так любили ездить в кэбах, надо признать, весьма дорогом средстве передвижения? Ведь путешествие в подземке обходилось бы значительно дешевле. Раз уж я взялся раскрыть все тайны, должен сказать, что подземка действительно была дешевле экипажей на конной тяге, которые предпочитали мы, и в некоторых случаях имела превосходство в скорости, однако многие из нынешних линий тогда еще не были достроены, а те, что действовали, не всегда могли доставить нас точно по назначению.

Главное же, почему мы не пользовались ими («мы» в данном случае относится ко всем джентльменам, располагавшим достаточными средствами), было то, что подземка того времени была настоящим адом. Грязные, зловонные да и просто внушающие страх поезда, влекомые паровозами, были очень ненадежными, если не сказать — смертельно опасными и совершенно неприемлемыми для людей, которые могли позволить себе другой способ передвижения. Те же, кто вынужден был ездить на метро, неизбежно начинали страдать от легочных заболеваний. Моя практика соседствовала с железной дорогой, и мне приходилось лечить многих рабочих, строителей и ремонтников, которые, по сути дела, отдали свои жизни за то, чтобы сегодня лондонцы могли пользоваться услугами самого безопасного, современного, а также дешевого транспорта в мире.

В то время ни одна из линий подземки не связывала Бейкер-стрит с больницей Св. Варфоломея, да и сама Бейкер-стрит в 1891 году была не той длины, что ныне, — так что кэб был не причудой, а насущной необходимостью (если, конечно, не принимать в расчет омнибусов, тоже имевших свои недостатки).