Вам вреден кокаин, мистер Холмс

Я тоже вспомнил о цели нашей поездки. Через несколько минут — если все будет в порядке — мы с Холмсом окажемся лицом к лицу с врачом, на чью помощь я так рассчитываю. Как поведет себя Холмс? Согласится ли на лечение? Признается ли вообще, что болен? Благодарностью или вспышкой ярости ответит друзьям, позволившим себе такую вольность? Да и как он посмотрит на то, что его обвели вокруг пальца, используя его же собственное оружие?

Я не рассчитывал на благодарность с его стороны, не удивился бы, если бы при нынешних обстоятельствах он вообще не выказал ее. Нет, важнее всего для меня было сделать так, чтобы он вылечился. Ради этого можно снести любые муки и упреки.

Кэб, свернув с оживленной улицы, остановился у симпатичного домика в тихом переулке. Я был так занят своими мыслями, что не заметил его названия. Возница знаками дал понять, что это и есть то место, куда он отвез нужного нам джентльмена.

Мы вышли, и после недолгих переговоров Холмс расплатился с возчиком.

— Даже если нас и ободрали как липку, мы не прогадали, — произнес он с усмешкой, когда кэб отъехал.

Наши взоры были обращены на дом. С облегчением я заметил маленькую табличку, свидетельствующую о том, что здесь живет нужный нам человек. Холмс позвонил.

Дверь отворила симпатичная служанка, которая при виде столь странного пса в компании двух посетителей на мгновение замялась. Шерлок Холмс объяснил ей, кто мы такие. В ответ она улыбнулась и на ломаном английском пригласила войти.

Мы кивнули и последовали за ней в небольшую, но элегантную прихожую с полом из белого мрамора.

Продолжая улыбаться, служанка жестом пригласила нас следовать дальше и ввела в тесный кабинет, сразу за прихожей. Когда мы сели, она предложила покормить Тоби. Холмс тут же отверг это предложение холодным и неприязненным тоном. Его взгляд как бы говорил: «Разве не ясно, какого рода угощение могут предложить нашему доблестному Тоби в этом доме?» Я, однако, возразил, что профессор не осмелится на такой безрассудный поступок.

— Ну хорошо, возможно, вы и правы, — согласился он, с ледяной улыбкой оглядев служанку, остановившуюся в ожидании.

— Итак, Ватсон, что вы обо всем этом думаете? — спросил Холмс, когда служанка ушла.

— Ровным счетом ничего, — попытался я отделаться обычным ответом, не предугадывая событий. Пусть лучше врач, к которому мы прибыли, объяснит все сам.

— Все предельно ясно, хотя в этом и есть что-то ужасающее, даже дьявольское, — добавил Холмс, расхаживая взад-вперед и разглядывая книги. В основном это были немецкие издания, скорее всего, медицинские, по крайней мере, в той стороне, где сидел я.

Я совсем было собрался спросить Холмса, что значит его последнее замечание, когда дверь отворилась и в комнату вошел бородатый сутулый мужчина среднего роста. Мне показалось, что ему за сорок. Впоследствии я узнал, что на самом деле ему лишь тридцать пять. В легкой улыбке сквозила бесконечная грусть, а может быть, и бесконечная мудрость. На лице особо выделялись глаза. Одет он был в темный костюм. Под сюртуком на жилете поблескивала золотая цепочка.

— Доброе утро, герр Холмс, — сказал он по-английски. Язык он знал безупречно, но говорил с сильным акцентом. — Я ждал вас и очень вам рад. А вы, как я догадываюсь, доктор Ватсон, — добавил он, повернувшись ко мне с очаровательной улыбкой и протянув руку, которую я пожал, не отрывая взгляда от Холмса.

— Вы можете снять свою дурацкую бороду, — произнес Холмс с надрывом. Голос его был столь же резок, как и в тот вечер, когда он появился у меня дома при мелодраматических обстоятельствах, как, впрочем, и на следующий день, когда уже я поехал навестить его. — И, будьте так добры, бросьте кривляться, как в оперетте, изображая иностранца. Предупреждаю, вам лучше сразу во всем признаться, или будет хуже. Игра проиграна, Мориарти!

Хозяин дома медленно повернулся к нему, давая Холмсу разглядеть себя хорошенько, и тихо произнес:

— Меня зовут Зигмунд Фрейд.

Два показательных опыта

Наступило долгое молчание. Что-то в облике врача сбивало Холмса с толку. В сильном волнении, с трудом сдерживая себя, он подошел к Фрейду, который спокойно расположился в кресле за столом, заваленным бумагами, некоторое время пристально смотрел на него, а потом вздохнул.

— Вы не профессор Мориарти, — признал он наконец. — Но Мориарти был здесь. Где он сейчас?

— В гостинице, я полагаю, — ответил врач, выдерживая его взгляд.

Холмс отступил, повернулся и сел в кресло с видом побежденного.

— Ну что ж, Искариот, — обратился он ко мне, — ты предал меня врагам моим. Я полагаю, они сполна отблагодарят тебя за услуги. — Говорил он устало, спокойно и убежденно. Я мог бы даже поверить его словам, если бы не знал наверняка, как глубоко он заблуждается.

— Холмс, это несправедливо с вашей стороны! — вспыхнул я, оскорбленный возмутительным прозвищем, которым он меня наделил.