Вампир

Эти слова вызвали вспышку враждебности в душе Окады. Гримаса нечеловеческого страдания исказила лицо джентльмена. Он собрал последние капли душевных сил и прикоснулся губами к бокалу с ядом.

В этот самый момент раздался вскрик, за которым последовал звон разбитого стекла. Бокал вылетел из руки Окады, ударился о деревянный пол веранды и разбился на множество мелких осколков.

— Что ты творишь?! — заорал джентльмен, яростно хватая ртом воздух.

— Ох, я случайно. Извини уж.

Веки Митани покраснели от безграничной гордости за себя. Никакой случайности тут и близко не было. Юноша намеренно выбил бокал из рук Окады.

— Давай повторим дуэль! Я требую! Мне не нужны одолжения от сопляка вроде тебя! — закричал Окада, словно избалованный ребёнок.

— А-а-а, — удивлённо протянул юноша и спросил джентльмена: — То есть получается, что сегодня удача отвернулась от тебя? Яд был в бокале, который я только что разбил… так?

Окада понял, что сболтнул лишнего, и досадливо потупился.

— Давай проведём дуэль снова! Такой нелепый результат меня не устраивает! Ну же, соглашайся!

— Да ты сам — тот ещё подлец, — Митани презрительно взглянул на джентльмена. — Я так понимаю, нам нужно повторить дуэль для того, чтобы уж в этот-то раз я точно выбрал бокал с ядом? Если бы я знал, что ты такой низкий человек, не стал бы этого делать… Я ведь просто не мог больше наблюдать за твоими мучениями. Да и вообще, я уже осушил свой бокал. Не важно, был в нём яд или нет, результат нашей дуэли предрешён. Если в ближайшие несколько часов не умру, значит, я победил. Если умру, тогда победа твоя. Поэтому тебе совсем не обязательно пить.

Если подумать, ситуация обстояла именно так, как её описал Митани. Целью поединка была любовь, а не смерть одного из участников. А раз победитель уже определился, нет никакого смысла приносить в жертву другого дуэлянта. И всё же следует признать, что Митани, выбивший бокал из рук оппонента, показал себя в разы достойнее, чем униженный Окада, которого он спас. Поступок юноши напоминал славные деяния, совершаемые рыцарями в древних легендах, и горечь переполнила джентльмена. Без сомнения, для мужчины его возраста это был нестерпимый позор.

Тем не менее Окаде не хватило смелости продолжать настаивать на повторном проведении дуэли, и он сконфуженно замолчал. На одной чаше весов лежала его жизнь, а на другой — гордость. Как и следовало ожидать, жизнь оказалась дороже.

В тот момент в комнате, находящейся в конце коридора, раздался грохот.

Дуэлянты были погружены в своё противостояние и не заметили, что уже долгое время кто-то подслушивал их разговор, прячась в тени раздвижной двери, ведущей в прихожую. Этот человек покинул своё укрытие и вышел в центр комнаты.

Сидзуко Янаги! То была их возлюбленная — очаровательная, ослепительно красивая девушка. Сидзуко Янаги…

Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы тут же понять, почему и тридцатипятилетний Окада, и двадцатипятилетний Митани решились на эту диковинную, невиданную дуэль.

Сидзуко была одета в скромное летнее кимоно, выделявшееся одним только чёрным газовым оби[3], расшитым роскошным узором. Девушка была элегантна, но особое внимание привлекали её прекрасная белоснежная шея и аромат тела, проникающий наружу через боковые отверстия в кимоно. Сидзуко, как и Митани, было двадцать пять лет, однако интеллектом она давно превзошла подавляющее большинство сверстниц, а благодаря своей невинной красоте напоминала девушку, не достигшую и двадцати лет.

— Мне не стоило заходить? — хотя Сидзуко прекрасно понимала, что происходит, она всё равно задала этот вопрос, чтобы избавить от неловкости двух мужчин, сконфуженно пялящихся друг на друга. Сидзуко наклонила голову, и её прекрасные губы растянулись в улыбке, похожей на лепесток.

Не зная, как на это ответить, мужчины долгое время не произносили ни слова.

Митихико Окада решил, что Сидзуко увидела всё, что здесь произошло. Он молниеносно вскочил со стула, не в силах оставаться на месте из-за невыносимого унижения. Размашистыми шагами джентльмен пересёк комнату, направляясь к коридору, выход в который был на её противоположной стороне. Остановившись перед ведущей в прихожую раздвижной дверью, за которой ранее пряталась Сидзуко, Окада обернулся к оставшейся позади паре и ядовито пробормотал:

— Прощай навсегда, вдова Хатаянаги…

Обронив эту таинственную фразу, он скрылся.

Кто же такая эта вдова Хатаянаги? Ведь кроме Митани и Сидзуко Янаги в комнате больше никого не было. Однако, как только Сидзуко услышала эту фразу, выражение её лица почему-то моментально изменилось.

— Ясно… Выходит, он всё-таки знал, — вздохнув, проговорила она достаточно тихо, чтобы Митани не разобрал её слов.

— Ты слышала весь разговор? — спросил юноша, наконец взявший себя в руки, и пристыженно посмотрел на прекрасную девушку.