Вампир из Суссекса

— Нет, нет. Я не могу забыть его ужасных слов! И его взгляда. Я не хочу видеть его. А теперь идите… Вы ничего не можете для меня сделать. Скажите ему только одно: я хочу видеть своего ребенка! Я имею право на это. Это — единственное, что я имею сказать ему.

Она повернула голову к стене и замолчала.

Я вернулся вниз, в комнату, где у камина сидели Холмс и Фергусон. Фергусон угрюмо слушал мой рассказ о визите к его жене.

— Как могу я послать ей ребенка? — сказал он. — Откуда я могу знать, не овладеет ли ею вновь этот странный импульс? — Как я могу забыть, что видел его кровь на ее губах?

Он вздрогнул.

— Ребенок в сохранности у миссис Мэзон. И он должен остаться там.

Изящная горничная подала нам чай. Когда она разносила его, дверь снова открылась и в комнату вошел мальчик с бледным лицом, светлыми волосами и яркими синими глазами, которые вспыхивали волнением и радостью, когда останавливались на лице отца. Он подбежал к нему и обнял его с порывом любящей женщины.

— О, папочка, — вскричал он. — Я не знал, что ты уже здесь. Я бы поехал встречать тебя. Я так рад тебя видеть!..

Фергусон мягко освободился из его объятий которые, по-видимому, немного смутили его.

— Я вернулся рано, дорогой мой, — сказал он, ласково гладя светлую голову сына, — потому что друзья мои — мистер Холмс и доктор Ватсон любезно согласились приехать сюда и провести с нами вечер.

— Это тот самый мистер Холмс, сыщик?

— Да!

Мальчик очень внимательно и, как мне показалось, недружелюбно взглянул на нас.

— А второй ваш сын? — спросил Холмс, — нельзя ли нам ознакомиться и с бэби?

— Попроси миссис Мэзон принести сюда бэби, — сказал Фергусон.

Мальчик ушел.

Вскоре он вернулся. За ним шла высокая худощавая женщина с прелестным ребенком на руках. Фергусон взял темноглазого золотоволосого мальчика и нежно поцеловал его.

— Не понимаю, как кто-нибудь может пожелать сделать ему больно, — пробормотал он, — взглянув на маленький красный след на шейке ребенка.

Я случайно посмотрел на Холмса и увидел на лице его чрезвычайное напряжение. Его лицо, казалось, было вырезано из слоновой кости, а глаза только что устремленные на отца и сына с любопытством разглядывали что-то на другой стороне комнаты. Следя за его взглядом, я мог лишь установить, что он смотрит сквозь окно на печальный мокрый сад. Правда, ставни наполовину прикрывали окно и затеняли вид, но все же не было сомнения, что именно окно приковало к себе все внимание моего друга. Затем он улыбнулся и перевел глаза на ребенка. На его нежной шейке алело красное пятнышко. Не говоря ни слова, Холмс внимательно осмотрел его. Он взял ручонку мальчика.

— Добрый вечер, маленький мужчина! Ты странно вступил в жизнь. Я хотел бы переговорить с вами с глазу на глаз, няня.

Он отвел миссис Мэзон в сторону и о чем-то серьезно заговорил с нею. Я расслышал только его последние слова:

— Я надеюсь, вам уже недолго придется опасаться!

Нянька, по-видимому, молчаливая и сдержанная женщина вышла вместе со своим питомцем.

— Что это за женщина? — спросил Холмс.

— Она не слишком приветлива, как вы видите, но это золотое сердце. Она обожает ребенка…

— Нравится она вам, Джеки?

Холмс внезапно обернулся к мальчику, выразительное лицо которого потемнело, он покачал головой.

— Джеки очень строг, — улыбнулся Фергусон, обнимая сына, — К счастью, я принадлежу к числу его симпатий.

Мальчик прижался к отцу.

— Иди, маленький Джеки, — сказал Фергусон.

Он любящими глазами следил за сыном, пока тот не скрылся за дверью.

— Сейчас я чувствую, мистер Холмс, — сказал он, — что напрасно побеспокоил вас! Что можете вы сделать во всем этом? С вашей точки зрения это вероятно исключительно сложное и тонкое дело.

— Безусловно, — сказал мой друг.

— Но сложность никогда не отпугивала меня. Фактически я разрешил дело прежде чем мы оставили мою квартиру. Мне оставалось лишь наблюдениями подкрепить свои заключения.

Фергусон провел рукою по лбу.

— Ради Бога, мистер Холмс, — сказал он хрипло, — если вы видите правду во всем этом ужасе — почему же вы молчите. Что мне делать?!

— Разумеется мне следует объясниться. Но не хотите ли вы позволить мне действовать по-своему? Скажите, Ватсон, леди Фергусон в состоянии принять нас?

— Она больна, но находится в сознании.

— Хорошо. Мы можем выяснить это все лишь в ее присутствии. Пойдемте к ней.

— Но она не хочет меня видеть! — воскликнул Фергусон.

— Нет она хочет! — уверенно возразил Холмс.

Он написал несколько строк на листке бумаги.

— Ватсон, вы уже были там. Не хотите ли передать леди эту записку?

Я снова поднялся наверх и вручил записку Долорес, которая опасливо приоткрыла дверь.

Я услышал в комнате крик, крик радости и изумления. Долорес выглянула.

— Она согласна. Пусть они придут, — сказала она.

Я позвал Фергусона и Холмса. Когда мы вошли Фергусон сделал шаг по направлению к жене, но она, приподнявшись на постели, вытянула руки, точно отталкивая его. Он опустился в кресло. Холмс сел рядом с ним, леди смотрела на него широко раскрытыми изумленными глазами.