Вампир из Трансильвании (СИ)

Появившийся указатель заставил замедлиться и притормозить у обочины. Вокруг не было ни души — меня только единожды обошла машина за время подъёма. Я видела, как она повернула направо. Если бы я собиралась вернуться в Брашов, а потом в Талиу, то мне следовало поступить так же.

Другая дорога, ведущая прямо за знак, просматривалась плохо. Она выглядела уже и тише той, по которой двигалась я, судя по тому, что между посаженными вдоль обочин елями было не так уж много пространства.

Я медлила, не зная, стоит ли соваться в неизвестную глушь, точно так же как долго сомневалась стоит ли верить всему тому, что я узнала в тот вечер, когда наткнулась на странное послание себе самой.

«Саша, привет! Это я, то есть ты, и у меня к тебе очень важное дело. Понимаю твою растерянность и удивление, ведь ты не помнишь, когда это писала, но тебе придётся поверить, что писала именно ты. Просто тебе помогли об этом забыть. Но ты, то есть я — без разницы — против.

В Трансильвании ты нашла то, что искала. Я говорю не о памятниках и площадях, конечно. Ведь ты должна хорошо помнить, зачем попёрлась так далеко среди зимы? Подсказка из интернета оказалась полной чушью, но всё же ты нашла их. Даже дважды, но сейчас это не имеет никакого значения и у меня нет времени всё как следует объяснить.

Главное, что, как в твоём любимом романе, ты нашла Его и влюбилась. Да, Саша, ты нашла такого же, как и главный герой твоей любимой книжки в том самом смысле, о котором не задумается здоровый человек. Так что поздравляю, ты героиня своего собственного романа. Только есть одно „но“ — нет, прости, их вообще-то много.

Во-первых, я понятия не имею, что он ко мне чувствует. С одной стороны, между нами не случилось ничего такого, чего можно было бы ожидать от парочек. Даже поцелуя. Но мне иногда мерещилось, что его взгляд говорит о большем. Но ты знаешь наше воображение, так что вполне вероятно, что всё это мы напридумывали.

Во-вторых, он точно собирается стереть мне память. Я даже согласилась, но это случилось до того, как я поняла, что он тот самый. В общем, если ты читаешь это письмо и ничегошеньки не помнишь, значит, всё случилось. Мы ведь с тобой знаем, что некоторые необъяснимые способности давно приписывают таким, как он. Всё правда, Саша. А ещё он заставит — то есть уже наверное заставил — нас выпить чего-нибудь, почти наверняка, потому что один раз у меня получилось припомнить то, что я должна была позабыть. Не думаю, что получится второй раз, поэтому и пишу это письмо.

Кстати, если бы он что-то чувствовал, то, может быть, оставил о себе воспоминание? Не знаю. Хочу верить, что он просто хочет, чтобы я, то есть мы, оставались в безопасности.

Почему я так говорю?

Сашка, у него была масса возможностей сделать с тобой всё, что угодно и не один раз, без каких-либо для себя последствий, но он ни разу не причинил тебе вреда. Наоборот, он помог: спас от себе подобных — те так и не угостились. Даже заботился о тебе, когда ты подхватила простуду. Так что, может быть, ты ему тоже немного понравилась? Хотя бы чуть-чуть. В любом случае ты не должна его бояться…»

Когда я закончила читать письмо, то начала сначала. Перечитала еще несколько раз. Всё казалось невероятным бредом, но чем больше я об этом размышляла, тем понятнее представлялся собственный расчёт, если, конечно же, всё это действительно спланировала и осуществила я.

Я, должно быть, переживала, что мою почту могут проверить, и потому создала небольшую систему указателей для самой себя.

Ещё раз пересмотрела письмо, список папок, сверила даты. Затем открыла школьную почту и ещё раз внимательно изучила содержимое. Там отыскалась другая интересная папка, которую я также не узнавала, конечно же, созданная в уже известный мне день и названная в честь того же знаменитого персонажа. В ней была копия того же самого письма.

Вернулась в университетскую почту, но там не оказалось ничего похожего, кроме дурацкого дела и списка. Кажется, я опасалась, что именно в эту почту могут заглянуть — университетской почтой я пользовалась чаще всего.

Раскрыв историю открытых страниц, я не нашла ссылки на то, что заходила в две другие почты в тот день. Хотя я точно туда заходила, об этом говорили даты создания папок и то, что письма были помечены как прочтённые. Либо заходила с другого гаджета, либо попросту стёрла пометки из истории. Если не копать слишком глубоко, беглого осмотра бы не хватило, чтобы отыскать мои подсказки.

В конце концов, нужно было быть мной или думать, как я, чтобы создать такие зацепки, которые бы привлекли только моё внимание, но оставили равнодушными любую другую пару глаз. Это же говорило в пользу того, что письмо не розыгрыш.

Предположим, кто-то мог бы достать пароли к почте и разыграть меня. Но написать письмо моими же словами, словно с языка снять, оставить мелкие нюансы, зная не только то, что я всегда тщательно просматриваю то, что удаляю или стираю, да ещё такие незначительные, с точки зрения любого другого человека, надеясь, что я не пропущу, было почти невозможным.

Да и зачем столько усилий?