Вампир: украденная жизнь

Когда несколько часов назад, лежа на «чердаке» двухъярусной кровати, Маргарет, напрягая память, пыталась вспомнить об их европейском туре хоть что-нибудь кроме того, что он был приятным, ее ждала неудача. В голове не всплыло ни одного конкретного события путешествия. Она не вспомнила ни переездов из одного города в другой, ни забавных или же неприятных происшествий во время пребывания их где бы то ни было, ни то, что у нее, скорее всего, болели мышцы от постоянного нахождения в седле. А это было подозрительно.

И к этому надо приплюсовать надежду, ясно читавшуюся на лице Джулиуса, там, на кухне, когда они все ждали, пока она позвонит в «Дорчестер» и поговорит с Мартиной. Да, Маргарет начинала верить ему.

И, следовательно, Кристиан — ее сын. Сын, которого она родила, а затем отдала служанке, чтобы та убила его. Бог мой, мальчик должен ненавидеть ее. И даже если он не испытывал таких чувств, она сама ненавидела себя за это.

— Кристиан не ненавидит тебя, — негромко сказал Маркус, и Маргарет замерла, осознав, что он читает ее мысли.

«Что за раздражающий тип», — со злостью подумала она и услышала его мягкий смех.

— Конечно, я читаю твои мысли, — подтвердил он без тени раскаяния и добавил: — Я люблю Кристиана как сына, а Джулиуса — как брата. И пойду на все, чтобы быть уверенным, что им снова не причинят боли.

Маргарет напряглась и вперилась в него взглядом:

— Почему так легко прочесть мои мысли и управлять мною? С другими бессмертными такое не проходит.

На лице Маркуса отразилась смесь смущения и беспокойства.

— Ну, не думаю, что хозяйничать в твоей голове так уж легко.

— Ты можешь читать мои мысли, — заметила она, и он кивнул.

— Но только потому, что ты сейчас слишком взвинчена, — пояснил Маркус. — В Калифорнии забраться к тебе в голову было ох как непросто. Правда, в ночь, когда мы встретились, ты беспокоилась о Винсенте и Джеки… В общем, именно тогда я обнаружил, что ты не помнишь ни меня, ни Джулиуса, ни встречу с нами обоими в Йорке.

— Ты тоже был в Йорке? — опешила Маргарет.

Маркус кивнул:

— Я жил с вами тот год. И именно я предложил найти жилище в городе, когда вы двое поняли, что являетесь половинками.

Маргарет нахмурилась, пытаясь найти хоть какие-то воспоминания о нем. Но все, чего она добилась, так это головной боли. Оставив эту затею, она сердито посмотрела на бессмертного:

— Ты можешь контролировать меня?

Тот отрицательно покачал головой.

Маргарет прищурилась:

— А пробовал?

Маркус кивнул, снова без малейшего стеснения. Он не пустился в объяснения, так что Маргарет пришлось, недовольно скривив губы, вернуться к сборам.

— Джулиус просил передать, что через минуту придет и сменит тебя, — объявил Тайни, входя в комнату.

Маркус признательно кивнул, а Тайни, немного потоптавшись у порога, подошел к Маргарет, по-прежнему паковавшей чемодан.

— Как ты? — спросил он, и по его обеспокоенному лицу Маргарет могла понять, что он имел в виду не сборы.

— Не знаю, — еле слышно откликнулась она, положив в чемодан последний предмет и начав застегивать его. Покончив с этим, она взглянула на Тайни и внезапно спросила:

— Ты ведь действительно веришь во все это?

Детектив серьезно обдумал ее вопрос и кивнул:

— Да. — И когда она закрыла глаза, добавил: — Думаю, и ты тоже.

Маргарет, недоуменно моргнув, уставилась на Тайни.

— Тебе просто нужно время, чтобы принять это, — успокаивающе заверил тот. — Придется многое переварить, многое переосмыслить. Прошлое, о котором ты не знала, свою половинку, ребенка, а также свое двоемужество.

— Что? — ошеломленно спросила она.

— Ты вышла замуж за Джулиуса, когда думала, что была вдовой, — заметил он. — А это значит, у тебя было двое мужей, или до сих пор есть. — Маргарет впилась в него ошарашенным взглядом, в то время как Тайни задумчиво склонил голову. — Хотя я не думаю, что ты была двоемужницей. По-моему, человек по закону признается мертвым, если считается пропавшим без вести более семи лет. По крайней мере, сейчас так. Возможно, тогда законы были другими. — Он пожал плечами, показывая, что это уже не имеет значения, а затем взглянул на нее и хихикнул: — Неужели все твои сыновья такие же ворчуны как Кристиан?

Когда она недоверчиво уставилась на него в ответ на столь несвоевременное поддразнивание, Тайни, подняв руку, прижал палец к её губам. Выражение его лица стало серьезным:

— В жизни ты либо смеешься, либо плачешь, Маргарет. Я думаю, ты уже достаточно слез выплакала. Как считаешь? Пришло время смеяться.

— Черт!

Услышав ругательство, Маргарет перестала разглядывать дом, к которому они подъезжали, и посмотрела на Джулиуса, со смесью досады и тревоги уставившегося на машину, припаркованную у особняка.

— Ну, ты же сам ему позвонил, — усмехнувшись, заметил Маркус, очевидно, поняв, чем вызвано недовольство друга.

— Я всего навсего оставил сообщение. И уж точно не ожидал, что они свалятся нам на голову, — пробурчал Джулиус и, заметив встревоженный взгляд Маргарет, улыбнулся ей: — Все будет хорошо.